Мемуары

Вокруг домов в поисках бежавших обитателей бродили ganados manso[133] и majada[134], которые достигали сорока тысяч голов. Эти нестриженные овцы волочили шерсть по земле, и когда они двигались по холмам, создавалось впечатление волнующегося моря. В неменьшем количестве был здесь, конечно, и рогатый скот, в том числе ganado chucro или alzado[135]. Добавьте к этому несметное число кобыл и жеребят, преимущественно диких, а также множество ослов, свиней, газелей и других четвероногих, и вы получите представление об этих громадных земельных владениях, называемых эстансиями, где могли бы жить в полном довольстве много семей и где не было ни единой души. Таковы были последствия междоусобных войн, на которые была обречена эта прекраснейшая и несчастная страна.

Эрвидеро в мирное время представляло собой saladero, т. е. хозяйство, где солили мясо, отправляя ежедневно на убой сотни животных. И не были ли страдания, обрушившиеся на местных жителей, расплатой за мучения, которым подвергались другие виды живых существ?

Я знаю, что смерть есть просто форма преобразования материи, к которой следует относиться спокойно, даже свыкнуться с ней. Но муки, которыми сопровождается переход из одного состояния в другое! Если природа может мстить, ее месть должна быть обращена на тех, кто прибегает к кострам, пыткам и иным средствам, причиняющим страдания любому живому существу!

Здесь имелись также строения, предназначенные для самых различных нужд этого громадного предприятия, так что оно походило скорее на деревню с феодальным замком, чем на частное сельское владение.

В Эрвидеро экспедиция задержалась. Мы разместились в домах и возвели некоторые временные укрепления. Из-за того, что река здесь была мелководной, крупные суда не могли плыть дальше.

Анцани с Итальянским легионом, т. е. примерно с двумястами человек пехоты, разместился на эстансии, сделав указанные военные приготовления. Эти меры предосторожности оказались как нельзя более кстати и помогли отбить неожиданную атаку, предпринятую объединенными силами врагов провинции Энтре-Риос под командованием генерала Гарсона и Восточного государства под командованием полковника Лаваллеха. Нападение неприятеля произошло в то время, когда меня не было в Гервидеро, и сначала я расскажу о том, чем был вызван мой отъезд.

Среди прочих принятых им мер Хуан де ла Крус решил через некоторых своих людей предупредить всех матреро, находившихся в обширной степи на левом берегу Уругвая, и особенно матреро Кегуайя, где их было особенно много. Магалланес и Хосе Домингес, младшие командиры, были одними из самых известных матреро, добровольно подчинившихся главному командиру, Хосе Мунделю, о котором я уже говорил. Мундель был англичанин, но прибыв в эту страну ребенком, сжился с ее обитателями и перенял их обычаи; он управлял одной из лучших в округе эстансий. Это был один из тех немногих избранных людей, который явился на свет, чтобы без всякого принуждения повелевать всеми, кто бы ни оказался рядом с ним. Внешне ничем не примечательный, он отличался, однако, силой и ловкостью. Будучи человеком чрезвычайно великодушным и непринужденным в обращении, он покорял сердца всех и особенно матреро, при всякой возможности делая для них добро и стараясь умерить их чрезмерно авантюристические и порой жестокие нравы. Несмотря на то, что он провел большую часть жизни в пустынных степях, Мундель постарался развить свой ум и благодаря настойчивым занятиям приобрел недюжинные познания.

Он не вмешивался в политические дела до тех пор, пока их движущей силой было личное соперничество, вызванное притязаниями на власть президента и т. д.; но когда иноземцы под водительством Орибе вторглись на территорию республики, Мундель, считая преступлением оставаться безучастным, встал в ряды защитников страны, принявшей его ребенком и предоставившей ему приют.

Благодаря престижу, завоеванному им среди окрестных смельчаков, ему удалось в короткое время объединить несколько сот человек; как раз в эти дни он дал мне знать, что хочет присоединиться к нам со своими людьми. Славные ребята, посланные Хуаном де ла Крусом к Мунделю, прибыли в Эрвидеро с этой вестью, и я решил немедленно выступить навстречу Мунделю, чтобы, согласно его желанию, встретиться с ним в Арройо Мало, в тридцати милях ниже Сальто.

В ночь после моего выступления Эрвидеро подверглось нападению; когда в окрестностях Аррайо-Мало мы услышали канонаду, я оставался, разумеется, совершенно спокойным, ибо был уверен в мужестве и находчивости Анцани, на которого было возложено командование оставшимися силами.

Атака на Эрвидеро была задумана и подготовлена таким образом, что будь она осуществлена в соответствии с намеченным планом, ее исход мог бы оказаться для нас гибельным.

Гарсон, чьи силы достигали по меньшей мере двух тысяч человек, в основном пехоты, должен был приблизиться по правому берегу Уругвая, тогда как Лаваллеха с пятьюстами солдат намеревался атаковать Эрвидеро с левого берега.