Мемуары

Ее создавали тамошние жители. От многих из них, включая любезную и сердечную домовладелицу фрау Рейтель, исходили сильные религиозные и творческие импульсы.

Духовную жизнь Кёнигсфельда определяла христианская братская община, организовывавшая поэтические чтения, церковные концерты и интересные лекции. Здесь жили также многочисленные сторонники антропософского учения доктора Штейнера. [372]Здесь же находился небольшой летний дом, принадлежавший знаменитому исследователю религии и врачу, работавшему в Африке, доктору Альберту Швейцеру. [373]В этом городе располагались прекрасные садово-парковые ансамбли, санатории, пансионаты и небольшие гостиницы. Никаких высотных домов и отвратительных бетонных сооружений.

Но эта умиротворяющая атмосфера не могла отвлечь меня от реальности. Ежедневно я с нетерпением ждала почтальона с известием, которое даст надежду на свободу.

Однажды осенним туманным днем приехал посетитель. Он представился как господин Демаре из Парижа. Мы отнеслись к нему в высшей степени недоверчиво. Казалось, он угадал наши чувства, и сказал мягким вкрадчивым голосом:

— Не бойтесь, я привез вам хорошие новости.

Он говорил по-немецки с французским акцентом. Я определила его возраст: от сорока пяти до пятидесяти. Его лицо было немного обрюзгшим, а выражение глаз неопределенным.

— Прежде чем объяснить вам, что меня сюда привело, — произнес он, — я хотел бы немного рассказать о себе.

Мы только что получили посылку с гуманитарной помощью, поэтому мама смогла предложить ему чашку чаю и печенье.

— Я приехал из Парижа, но родился в Германии и до тысяча девятьсот тридцать седьмого года жил в Кёльне. Затем эмигрировал во Францию. Французская моя фамилия Демаре, немецкая — Кауфман.

Возникла пауза. Никто из нас не отваживался задать вопрос. Мы были слишком запуганы тем, что уже пережили.

— Я знаю все ваши фильмы, — сказал он, — я лично ваш большой поклонник, и моя жена тоже.

— Не могли бы вы сказать, какова ваша профессия? Вы репортер?

Он засмеялся:

— Нет, вы имеете дело не со злым журналистом и не с тайным агентом, я французский кинопродюсер.

Он вынул из бумажника визитную карточку. Я прочитала: «Ателье Франсе, А. О. Капитал 500 000 франков. Париж, 8-й округ, ул. Серисоло, 6».

Карточка мне ничего не сказала, и чувство недоверия вспыхнуло с новой силой. Незнакомец продолжал:

— Мы с женой — единственные владельцы этой фирмы. — Он произнес это тоном картежника, которому выпала удачная карта. — Я принял французское гражданство и потому изменил фамилию. Моя жена — француженка, хорошо знает кинодело. Вы позволите, — сказал он, — я привез вам из Парижа кое-какие мелочи. — И с этими словами протянул небольшой пакет.

Незнакомец откинулся назад и, глядя на меня, мать и Ханни, которая тоже сидела за столом, произнес убежденно:

— Я надеюсь принести вам свободу и спасти «Долину».

У меня защемило сердце, я резко поднялась и вышла из комнаты. Не могла больше владеть собой — должна была выплакаться. Ни одного мгновения я ему не верила. Я могла поверить только в то, что меня опять вводят в заблуждение и моя жизнь снова превращается в кошмар — а это было бы уже слишком.

Мама постаралась меня успокоить, привела назад к гостю, который был шокирован моей реакцией. Я извинилась.

— Знаю, — сказал месье Демаре, — знаю, что вы пережили много горя, что у вас отняли все, заперли в психиатрической клинике, но послушайте: я надеюсь, что скоро ваши страдания останутся позади.

Я снова разрыдалась, всхлипывая, проговорила:

— Как вы думаете этого добиться? Никто не смог мне помочь. Все мои прошения и письма американских и французских друзей остались без ответа. Неизвестность — самое ужасное.

— Моя дорогая фрау Якоб, вас ведь сейчас так зовут…

Я покачала головой:

— Я снова Рифеншталь, несколько дней назад развелась.

Демаре продолжал:

— Сейчас расскажу, как обратил внимание на вашу судьбу и фильм «Долина».

Теперь я слушала чрезвычайно внимательно.

— Я имел дело с парижской фильмотекой. В подвале, где хранится множество копий различных фильмов, обнаружились коробки с надписью «Долина», подписанные вашим именем. Мне стало любопытно. Но было ясно, что весь материал для просмотра просто так мне не получить. Подкупив заведующего складом, ночью я смог прокрутить несколько роликов фильма. Это была рабочая копия без звука.

Как только я услышала, что «Долина» еще существует, и узнала, где она находится, то вздохнула с облегчением.

— Неужели вы видели «Долину»? — вне себя спросила я.

— Да, — ответил Демаре, — не знаю только, та ли эта копия, которую вы сами готовили. Через проверенные источники удалось выяснить, что французская монтажница по заданию капитана Птижана работала около года. Французская группа хотела закончить фильм и использовать его без вашего участия и разрешения. Эти люди поддерживали хорошие отношения со Вторым отделением и его шефом полковником Андрьё. Естественно, они были заинтересованы в том, чтобы подольше продержать вас в заточении, дабы использовать фильм без помех.