Мемуары

В это время случилось одно событие, которого я никогда не забуду. Я сидела одна утром у себя на диване, погруженная в печальную задумчивость. Муж вошел в комнату и сел рядом со мною. Мы некоторое время молчали; его глаза наполнились слезами, и он, рыдая, бросился ко мне, говоря: «Мы оба осиротели, будем же утешать друг друга».

Зима печально прошла для меня; настоящая законная скорбь никогда не истощается. Религия смягчает ее остроту, но не уничтожает ее совершенно, и она прекращается только со смертью. С соизволения Божьего время только укрепляет нас, чтобы мы могли переносить ее в течение дальнейшей жизни.

В апреле месяце г-жа де Тарант отправилась на несколько недель в Вену, и мы условились выехать ей навстречу в Прагу. Я спускалась с прекрасной горы Гейерсберг пешком или в кресле, которое несли крестьяне. Эти носильщики живут на вершине и привыкли совершать это путешествие, требующее много силы. По временам они отдыхали; я пользовалась этим временем, чтобы собирать ползучие растения, которые произрастали в тени прекрасных дерев. Я думала о действии времени, при помощи которого нежным растениям удается укорениться в самой твердой скале. Я видела также борозды, промытые дождем в скалах, и мне приходила в голову масса сравнений между миром физическим и духовным. Образы и цвета привлекали мой взор, побуждая меня взяться за палитру. Но где я возьму кисть, чтобы передать природу! Самое удачное подражание все-таки только мечта, которая поражает нас вначале, но потом, когда вглядишься, иллюзия пропадает.

Я провела два дня в Теплице. Я отправилась гулять вечером с детьми. Подходя к одному из питейных домов, я услыхала звуки прелестной музыки, раздавшейся по долине. Я остановилась, чтобы послушать. Играли совершенно незнакомое мне вальсы, но они пробудили во мне воспоминания. Таково действие музыки; всегда она гармонирует с чувствительностью, подобно туго натянутой струне, звучащей при малейшей вибрации. В природе все звуки; достаточно ударить, чтобы убедиться в этом; но ничто не сравнимо с голосом: он вводит слова к нам в сердце, и, если в отсутствие дорогого лица голос напомнит его, все исчезает перед глазами, и мы переносимся на крыльях мысли к нему, заставляющему все исчезать, оставляя нам только счастье чувствовать его.

На следующий день после нашего приезда в Прагу к нам присоединилась г-жа де Тарант. Прага — живописный город с отпечатком старины. Я люблю старинные города, они внушают уважение. Время, в которое мы находились в Праге, было самым интересным в году. Праздновали день Св. Иоанна Непомуцена, покровителя города, где он родился и претерпел мученичество. Праздник продолжался неделю. Много народа съезжается из окрестностей; в кафедральном соборе, где находится массивная серебряная рака с телом святого, была пышная служба. Мы слушали мессу с хоров; говорили проповедь на чешском языке, очень похожем на русский. Мне было невыразимо приятно, что я поняла всю проповедь. Мы осмотрели весь город. На красивом мосту через Молдову была поставлена закрытая часовня, посвященная Св. Иоанну, и перед ней постоянно стоял на коленях народ. Прохожие с уважением снимали шляпы. В общем, чехи набожны и добродушны.

Мы провели в Праге два дня, в течение которых осмотрели много монастырей. В первый раз в жизни была я в католическом монастыре. Те, которые я видела в Париже, были уничтожены. Там были только собрания. Г-жа де Турцель показала мне одно из них, собрание монахинь-кармелиток. Они жили в здании бывшего монастыря кармелитов. Большое число монахов было убито там 2 и 3 сентября 1792 года. Коридоры окрашены кровью. После эпохи Террора г-жа Жокур, бывшая воспитанница кармелитского монастыря, купила это здание и созвала сестер, поспешивших отправиться туда. Но правительство косо смотрело на них, и они не имели права носить монашеского платья. Они выбрали для себя однообразный костюм цвета (неразборчиво. — Примеч. пер.) с головными уборами и косынками из белого полотна. Я была за вечерней в этой общине, и так как я была очень нездорова, то были так внимательны, попросили помолиться за меня почтенного старика, духовника монахинь.