Мемуары

Слишком быстро пришлось распрощаться. Последние два дня были для меня настоящей гонкой. Почти каждый день я принимала одного за другим посетителей, известных актеров, издателей, кинорежиссеров, но прежде всего это были фотографы и журналисты.

Последний сюрприз ожидал меня в аэропорту: со мной пришли попрощаться не только японская съемочная группа и Норико, но также некоторые из участников Олимпиады. Вновь я получила бесчисленное количество сувениров — так много, что одна не могла их унести. Растроганная теплотой и сердечностью японских друзей, я покинула Токио.

ЕСЛИ У ТЕБЯ ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ

Уже через день после моего возвращения у меня состоялось многочасовое интервью с Имре Кустричем для журнала «Бунте»[543], а затем каждый день с кем-то другим. В том числе и с Петером Шилле, нашим спутником во время последней экспедиции в Судан, готовившим статью для журнала «Гео» и мою краткую биографию для «Штерна». Почему так внезапно проявился ко мне такой большой интерес, и в Германии тоже? На пороге мой день рождения — семьдесят пять лет. Страшная мысль. Я никогда не вспоминала о своем далеко не юном возрасте. Так как с позвоночником у меня становилось все хуже и меня это изматывало, я решила еще до празднования юбилея отправиться на неделю в Лештрис к профессору Блоку.

Издательство Листа, для которого я подготовила мой фотоальбом «Коралловые сады» — первую публикацию результатов моих погружений, — устроило большой прием в честь моего дня рождения. Приветствие Роберта Шефера очень взволновало меня, как и сам вечер, ставший поистине незабываемым событием в моей не слишком счастливой жизни. Я была тронута, когда среди гостей обнаружила моего самого старого поклонника, теперь уже восьмидесятилетнего профессора Окайиму, моего друга по переписке, прибывшего из Токио и в качестве подарка передавшего мне копии всех писем, полученных от меня в течение 45 лет. Наша дружба началась в 1932 году после просмотра «Голубого света», и с тех пор почти каждый месяц, получая от него письмо, я становилась владелицей самой красивой японской почтовой марки.

Мое беспокойное, полное приключений существование не оставляло мне времени на дела, не связанные с текущей работой. Личной жизни у меня практически не было. И тем больше наслаждалась я этим днем. Отрешившись от всех проблем, я смогла побыть с друзьями (некоторых я не видела многие годы). Все спрашивали, как обстоят дела с моими мемуарами. За последнее время я вновь получила несколько предложений, на которые стоило бы обратить внимание, и не только из-за рубежа. Искушение было велико, но и цена высока. Нужно отказаться от всего, что мне по душе: подводного плавания, съемок и более всего от свободы. С детства свобода стала для меня в жизни самым важным. Лучше отречься от всех амбиций, но быть свободной. Мемуары? Заново пережить полные страданий годы, еще раз вернуться в прошлое — мысль, наводящая страх. Нет, в этот день я хотела забыть обо всех неприятностях.

Праздник продолжался до утра.

МОЯ БОЛЬШАЯ МЕЧТА

Уже в течение нескольких лет я не хотела жить в городе. На эту мысль навел меня и климат, и — в не меньшей степени — недостаток площади в квартире. После путешествий по бескрайним африканским просторам и подводных экспедиций накопилось очень много материалов, и я едва смогла бы разместить еще хоть что-нибудь. Мне срочно нужна была фотостудия, темная комнатка и помещение для копирования и сохранения рабочих экземпляров альбомов с фотографиями. Сейчас я все делала в своей квартирке. Небольшую кухню пришлось отдать под лабораторию, а в крошечной ванне промывать и высушивать большие листы фотобумаги. Во время работы мы не могли себе даже кофе сварить, потому что на плите стояли ванночки с проявителем. Приходили посетители — тоже проблема, сначала мы должны были убрать с пола снимки и книги. Годами мечтала я об окруженной деревьями небольшой студии за городом.

Тому, что я смогла выполнить эту мечту, я обязана прежде всего — как бы удивительно это ни звучало — злющей статье, появившейся через несколько дней после ток-шоу Розенбауэра в одной популярной газете под заголовком «Что стало с Вами?». Интервью журналисту и фотографу я дала по их просьбе в своей квартире. Хорст тому свидетель. Когда я прочитала это «произведение», то даже растерялась. Я ведь пережила уже всякое, но то, что здесь было напечатано, превзошло все прежнее лживой безвкусицей. Я не могу себе отказать в удовольствии кое-что воспроизвести: