Мемуары белого медведя

Прогулки по зоопарку можно было сравнить с получением академического образования, а шоу — с заработками на хлеб насущный. Чтобы облегчить себе труд, я пытался выяснить, при каких условиях и по какому поводу возникает человеческая радость, а также когда она исчезает. Чем больше я размышлял на эту тему, тем сложнее она мне казалась. Если я делал что-то намеренно, публике это обычно не нравилось. Мне не разрешалось ничего планировать заранее. Публике было скучно, если я слишком часто повторялся, но при этом она быстро пресыщалась, когда гениальные идеи шли сплошной чередой. Зрители переставали смеяться и погружались каждый в свои неглубокие мысли. Я управлял возбуждением толпы, точно волнами океана. Стоило мне почувствовать, что воодушевление нарастает, я ненадолго прерывал выступление. Если отклик слабел, я снова усиливал его.

Дорожку, на которой жили бурый медведь, гималайская медведица, малайский медведь и медведь-губач со своими семьями, я именовал Медвежьей. Постепенно мне становилось ясно, почему Матиас причислил всех этих непохожих между собой животных к семейству медвежьих.

Ночами большинство медведей отдыхали в спальнях, которые было не видно снаружи, а по утрам выходили на каменные террасы с бассейнами. Только панды жили в другой части зоопарка, хотя тоже относились к этому же семейству. Они обитали не в открытом вольере, а в огромной клетке. Террасы у них не было, зато в своем распоряжении они имели бамбуковую рощицу. Матиас рассказал мне:

— Кристиан так трогательно заботился о Ян-Ян. Когда Ян-Ян умерла, он был безутешен. Оплакивал ее на протяжении многих месяцев. Прийти в себя ему помог ты.

Я попытался представить себе, каково это — потерять подопечного, долго горевать о нем и возродиться к жизни благодаря новому питомцу. Поток моих мыслей прервался, когда одна из панд, мирно грызшая шуршащие листья, оглядела меня с головы до пят и сухо заметила:

— У тебя довольно милый вид. Берегись! Звери, которые выглядят слишком мило, вымирают.

Я вздрогнул и спросил, что она имеет в виду.

— Ты симпатичный, я тоже. Поскольку нашим видам угрожает вымирание, мы должны активировать у гомо сапиенсов инстинкт защитника. Для этого природа старается изменить наши мордочки так, чтобы они вызывали у людей еще большее умиление. Взгляни на крыс. Им нет дела до того, нравятся ли они людям. Этим грызунам вымирание не угрожает.

Перед каждой прогулкой я ощущал напряжение, поскольку не знал, какие новые впечатления напугают меня сегодня. Матиас, напротив, выглядел расслабленным и до, и во время прогулки, его шаг был спокойным и размеренным. Однако чем ближе подходил час шоу, тем более рассеянным он становился, и когда перед началом шоу я запрыгивал ему на спину, его лопатки были твердыми, как каменная стена. У меня шоу не вызывало опасений, потому что я был уверен в его успехе. Матиас считал, что во время шоу нельзя делать никаких пауз. Он непрерывно предлагал мне то одно, то другое, но я понимал, что ему совсем не хочется играть. Это не очень тревожило меня в минуты, когда мы боролись, потому что я чувствовал тепло рук Матиаса, но вот когда дело доходило до игры в мяч, ситуация менялась. Не от всех мячей, которые он бросал мне, я был в восторге. Один мяч не хотел даже трогать. Он был цвета золотой монеты и пах резиновыми сапогами. На нем были написаны три слова: «Глобализация, инновации, коммуникация». Заметив, что я игнорирую этот мяч, Матиас заволновался. Смекнув, что мяч — подарок важного спонсора, я подскочил к нему, но не мог схватить. Я был готов к сотрудничеству, однако мне оказалось трудно притворяться, будто я люблю этот мяч. Катнувшись назад, он взлетел высоко в небо, и публика возликовала.

Следом Матиас бросил мне красный мяч меньшего размера. Я прижал его к сердцу, лег на спину и несколько раз легко ударил мячик ногами. Публика затаив дыхание ждала, что будет дальше. Сердце публики стучало все быстрее, ожидание нарастало с каждой секундой, но я не знал, чем удовлетворить это ожидание. Я продолжал лежать на земле, аккуратно держа мяч на животе.

— Сколько ты еще будешь отдыхать? Когда уже гол-то забьешь?

Реплика из публики развеселила зрителей, и от их смеха у меня загудело в ушах.

Я понимал, что должен предложить нечто новое, дабы шоу продолжалось. Но, поскольку в голову ничего не шло, я опять принялся пинать мяч, который держал на животе. В какое-то мгновение я увлекся и ударил ногой слишком сильно, мяч вылетел у меня из лапы, покатился по каменистому склону и упал в бассейн. Люди радостно захохотали. Иногда осчастливить взрослого гомо сапиенса очень легко, потому что по натуре он тот же ребенок. В который раз я вспомнил: неожиданное интереснее всего. Я и сам не думал, что мяч упадет в воду, и получилось здорово. Маленькая девочка умоляюще воскликнула:

— Кнут, пожалуйста, прыгни в воду! Принеси мне мяч!

Но я не хотел лезть в воду, ведь у меня еще не было уроков плавания.

В одном из снов мне опять привиделась прекрасная древняя королева в сияющей белой шубе. Она похвалила меня: