Мемуары Дьявола

– О негодяйка! – воскликнул Анри, как если бы напоминание об Эксе вызвало у него самые болезненные ассоциации.

– Да ладно тебе! Мамаша занималась там своим ремеслом.

– Да, и прекрасно научила ему тебя.

– Ах, извините! – скривилась Жюльетта. – Ее ремесло не хуже твоего, и если б не Июльская революция, когда тебе удалось извернуться и застрелить старого Бекенеля под предлогом, что он шпион, и выкрасть у него фальшивые расписки, которые ты ему всучил, еще неизвестно, где бы ты сейчас был. А ты еще и лейтенантские эполеты получил благодаря роскошному прошению, которое я тебе сочинила, тогда как многие другие, кто по-настоящему и мужественно дрался с швейцарцами и королевской гвардией, отправились в Алжир простыми солдатами. Лучше помалкивай о том, кем я была до нашего знакомства.

– Ты прекрасно продолжила и после него.

– А ты и не возражал, потому что это давало тебе кусок хлеба, – с отвращением согласилась Жюльетта, – но сегодня, когда у тебя такие доходы…

– Ладно, ладно, сегодня я не хочу, чтобы барон увивался за тобой.

– Ладно, ладно, а я не хочу, чтобы твоя жена была тебе женой.

– Но, в конце концов, каким образом?

– Проще простого: Каролина невинна как новорожденное дитя, вот и весь сказ.

– Но ведь ее могут спросить? Брат… Барне…

– И как ты это себе представляешь? – с презрительной иронией поинтересовалась Жюльетта. – Что, Барне подойдет к Каролине и спросит: «Мадам, будьте любезны, скажите, ваш муж…» Оставь меня в покое. Видишь ли, дорогой, как бы ты ни старался, все равно ты никогда не будешь комильфо.

– Зато ты совсем наоборот, ходишь, как принцесса, говоришь, как воплощенная добродетель…

– Ах! – воскликнула Жюльетта. – Все потому, что у женщин в голове и сердце есть нечто, чего нет и никогда не было у вас, мужчин. Если бы я могла, я стала бы женой маршала революции, а еще раньше я могла бы стать Дюбарри… Но с нынешними мужчинами нечего делать: они так же тупы, как скупы.

– Тогда почему ты имеешь дело со мной?

– Тебя я люблю, это совсем другое. Но послушай, если бы ты не был ревнив, как скотина, я не оставила бы барону ни су от его двухсот тысяч ливров…

– Я и так уже достаточно богат.

– Хорошо, – согласилась Жюльетта, – оставляю тебе Каролину… мне все равно! А я беру барона.

– По рукам, – сдался Анри, но вскоре не выдержал и вскричал: – Нет, решительно нет!

– Не хочешь?

– Нет, нет! Я ненавижу барона. Видишь ли, я ненавижу его, потому что ты к нему неравнодушна, тебе нравится его манера говорить, его желтые перчатки, важный вид господина… Если бы он был старик, тогда да, мне было бы плевать. Но с ним – нет, тысячу раз нет.

– Ладно. Но только попробуй подумать о Каролине, тогда ты у меня попляшешь.

– Хорошо, поживем – увидим.

– Берегись! Она все мне рассказывает, я узнаю, если между вами что-то произойдет.

– А если и произойдет?

– У меня твои фальшивые переводные векселя, дорогой.

– Ты их хранишь, жалкая тварь!

– Они в надежном месте, просто я приняла меры для собственной безопасности.

Анри в ярости хлопнул себя по лбу, а Жюльетта продолжила:

– О, я тебя слишком хорошо знаю, мой петушок! Теперь ты будешь умолять меня остаться здесь, нет уж, спасибо… В общем, если хочешь, иди к своей женушке… ты свободен…

– Какой черт тебя разбирает с моей женой, я о ней вовсе не думаю.

– Это только слова.

– Слово чести, нет. Только для проформы. Ибо я провожу здесь странную первую брачную ночь.

– Конечно, твоя новая спальня подошла бы тебе гораздо лучше, чем моя комната.

– Спальня останется нетронутой, говорю тебе.

– Нынешней ночью да, в этом я уверена.

Анри неожиданно резко остановился перед Жюльеттой, как будто захваченной внезапной идеей. Он долго смотрел на свою сообщницу, будто хотел впитать своим взглядом все ее сладострастие, а затем медленно произнес:

– Возможно, что и нет…

– Однако Каролина туда не пойдет.

– Ты пойдешь туда.

– Я…

Жюльетта усмехнулась в ответ на это отвратительное предложение и добавила:

– В самом деле, это было бы забавно. Но нет, я не хочу… я не в том настроении.

– Пойдем. – Анри взял ее за руки и притянул к себе. – Не строй из себя ханжу, будет у тебя хорошее настроение.

– Оставь меня в покое, – вновь воспротивилась Жюльетта, – ты делаешь мне больно, грубиян.

– Ты прекрасно знаешь, что ты моя единственная. – Анри крепко обнял ее.

– Ах, ты невозможен, – Жюльетта позволила увлечь себя, – это находит на тебя как умопомрачение.

– Пойдем, пойдем.

– Нет, – сказала Жюльетта, – эта комната как раз над спальней барона.

– Именно это забавнее всего.

И, подхватив Жюльетту на руки, Анри понес ее через комнату, пока Жюльетта бормотала:

– Анри, что за выдумки… Какое безумие… О, какое ты все-таки чудовище.

Она вдруг обняла его и призналась:

– Именно за это я тебя и люблю, прохвост.

Луицци видел, как они приблизились к спальне новобрачных и вошли внутрь. В порыве возмущения и ужаса барон хотел крикнуть и в самом деле испустил ужасающий вопль. Отвратительное видение исчезло, он погрузился в глубокую тьму, где напрасно звал и кричал. Он больше ничего не видел, ничего не чувствовал, как вдруг его глаза вновь открылись, и он увидел…

IX Встречи