Мемуары Дьявола

Барон опять с большим трудом сдержал раздражение и сказал поэту подчеркнуто вежливо, лишь бы опять не показаться неучтивым:

– По правде говоря, вы были бы самым любезным человеком на свете, если бы позволили мне прослушать эту историю от начала до конца, не вмешиваясь то и дело.

– Прошу прощения, – ответил гений, – но позвольте заметить, как мне кажется, господин излагает эту историю для меня.

– Похоже, – возразил Сатана, – я утомил вас обоих. Думаю, пора поставить точку.

– Нет, о нет, – живо воскликнул барон, – я хочу узнать конец этого приключения.

– Вы тоже сочиняете драмы? – съязвил Дьявол.

– Я не претендую на это, но мне так же любопытны, как господину поэту, такого сорта дьявольские баллады.

– Ну и ну! – удивился Дьявол. – Так вы знаете эту историю, раз вам известно, что в ней замешан Дьявол?

– Мне кажется, вы сами предупредили нас об этом… В общем, прошу вас, я буду вам очень обязан, если вы доскажете все до конца.

– С удовольствием, – согласился рассказчик.

– Хьюго, – начал он, – так ответил пораженной Эрмессинде: «Полтора года назад Аликс была в Париже, и полтора года назад она встретила там Лионеля, на тех самых блестящих состязаниях, в которых он так прославился. Я ни о чем не знал, когда она приехала в Орлеан навестить своего единственного родственника, господина де Перуза. У него я увидел ее и к нему обратился, чтобы заполучить ее. Она сирота, она владела лишь небольшой землей, которую не могла защитить ни от восстаний вассалов, ни от набегов соседей, грехи ее матери оставили на ее имени пятно, которое не позволяло ей рассчитывать на достойную партию, но она была молода, красива, обольстительна, и я надеялся, что любовь, которую она внушит Жерару, избавит его от постыдных привычек к дебошу. Когда господин де Перуз передал мне ответ Аликс, он удивил меня, поскольку она с радостью согласилась стать невесткой де Рокмюра. Я предположил тогда, что она понимает, насколько тяжело ее положение, или что она самолюбива и надежда стать женой могущественного и богатого наследника перевесила недостатки Жерара, так как, клянусь вам, я не обманывал господина де Перуза. На следующий день я должен был покинуть Орлеан, мы обменялись взаимными обещаниями и договорились, что через несколько дней де Перуз и его племянница приедут к нам в замок».

«И они действительно приехали», – вспомнила Эрмессинда.

«Да, Аликс приехала и вышла замуж за Жерара, не выказав ни малейшего отвращения. Гораздо позднее от самого господина де Перуза, который побывал в Париже, я узнал, что Аликс знакома с Лионелем и что любовь вашего сына к этой красотке имела там самую широкую известность».

«Так это она!» – прошептала Эрмессинда.

Хьюго не расслышал ее слова и продолжал:

«Я справедлив к Лионелю, я знаю ему цену. Меня удивляет Аликс, которая предпочла Жерара. Но поскольку Жерар унаследует замок и мои владения, то я все объяснил ее самолюбием. Я жил спокойно, пока наши разногласия с де Мализами не заставили меня призвать сюда человека, способного отомстить за оскорбления. Да, у меня есть сын, которого нельзя назвать ни сыном, ни мужчиной, но это мой сын, мой сын, и чувство стыда, которые он мне внушает, удваивается из-за гордости, которую испытываете вы, глядя на Лионеля. Однако я согласился на его возвращение в замок. Вы знаете, Эрмессинда, каковы были мои условия. Я сказал вам, что позову Лионеля, что буду обращаться с ним так, как если бы он не был плодом прелюбодеяния, и что он никогда не узнает об этом. Я согласился, что должен оставить ему какое-то наследство, но я взял с вас слово, что он немедленно уедет, как только я прикажу. Эрмессинда, я не ропщу на него за то, что он красив, смел и силен, я не сержусь на него за то, что он злится на жестокое обращение того, кого считает своим отцом. И не потому, что он презирает Жерара, я хочу, чтобы он уехал: он должен уехать, потому что он любит Аликс и потому что Аликс до сих пор его любит».

«Это невозможно», – вскричала Эрмессинда, вся во власти желания найти выход и не допустить новой разлуки с сыном.

«Невозможно! Эрмессинда, – горько вздохнул Хьюго, – и ты говоришь, невозможно! Когда я женился на тебе, ты любила пажа своего отца, без имени и без состояния, и ты предпочла старику красивого пажа без имени и без состояния! Ты ввела его в этот замок как брата, и он покинул его как твой любовник».

«Да, это так, – Эрмессинда опустила глаза, – но Аликс не забудет своего долга перед мужем».

«Ты же забыла его! А я не был ни пьяницей, ни уродом, ни калекой! Я был стар, но я носил имя, славное многими победами и подвигами».

«Это правда». – Эрмессинда поникла под тяжестью страшных воспоминаний.

«А ты помнишь ночь, когда я застал тебя, обнаженную и опьяненную любовью, в объятиях твоего соблазнителя, этого ничтожного генуэзца, этого Ци… Но я поклялся никогда не произносить имени этого нечестивца. Ты помнишь, Эрмессинда, как я, немощный и больной, хотел убить вас обоих и как я был повержен одним ударом руки этого…»

Имя снова застряло в горле у старика, но он продолжил: