Мемуары Дьявола

– Дело в том, что это гораздо более распространенное явление, чем вы себе представляете, хотя вы сталкивались с ним в парижских гостиных. Но вы, именно вы, господин барон де Луицци, вы пожимали руку судье, которого брат одной юной особы застал на свидании с нею, и этот брат заставил судью жениться на сестре под угрозой того, что перережет горло ему и себе. А знаете ли вы, кто была та несчастная? Она приходилась дочерью этому судье, который был любовником ее матери. А знаете ли вы, почему ее брат проявил такую ужасную настойчивость в своем требовании смыть позор? Потому что его сестра была беременна, и он таким образом хотел скрыть свой собственный кровосмесительный грех, вынудив сестру совершить его дважды.

– О! – поморщился Луицци от отвращения. – Это невозможно!

– Я не говорю, что это возможно, я говорю, что это правда. Что вы скажете, если я поведаю вам историю про одного папашу, который старательно воспитывал двух дочерей в духе самого полного материализма и на принципах глубокой безнравственности, чтобы не встретить препятствий для своих низких планов.

– И преступление свершилось? – спросил Луицци.

– Самое забавное, если в этой истории вообще может быть что-либо забавное, то, что именно уроки отца помешали преступлению.

– Удивительно, – сказал поэт.

– Вот как это произошло. В тот день, когда папаша-философ решился потребовать от дочери низкой любви, она ответила:

«Нет, я не хочу. – Разве у тебя есть предрассудки, дочь моя? – Конечно нет, просто вы старый и уродливый. – Ладно! Не хочешь по-хорошему, я возьму силой то, о чем прошу». В ответ на это дочь вооружилась ножом и вскричала: «Не приближайтесь, или я убью вас! – Убить отца! Несчастная! – А разве отец не такой же мужчина, как все, как вы сами учили меня?» И, несмотря ни на что, развратник не смог сбить дочь с этой ужасной аргументации. «Если предрассудок мешает мне отдаться вам, следовательно, и то, что помешает мне убить вас, когда вы захотите применить силу, тоже не больше чем предрассудок. Но благодаря вам у меня предрассудков нет».

– Подобные истории, – продолжал Дьявол, – не сказки, придуманные для развлечения, это правда, действующие лица существуют, вы всех их знаете и приветствуете с почтением. Поэтому не удивляйтесь больше фантастической истории аббата де Сейрака.

– Так она тоже правдива? – спросил Луицци.

– Но после того, что я вам только что поведал, в ней нет ничего неправдоподобного. Убийство? В наши дни встречаются и пострашнее. Тайна родства Аликс и Лионеля? Но она была скрыта за двойным прелюбодеянием, а ныне попадаются и законные братья и сестры, которые не знают друг друга.

– Это довольно неожиданно, – сказал поэт. – Гражданский кодекс нанес большой вред комедии, уничтожив неожиданные встречи и узнавания.

– Я могу немедленно доказать вам обратное, – предложил Дьявол.

– Черт возьми! – воскликнул поэт. – С превеликим удовольствием воспользуюсь случаем, чтобы узнать, что в наше время есть все, что делало предыдущие столетия такими плодовитыми на великие творения.

– Уверяю вас, в нем есть действительно все: и порок, и страсти, и смешное, и странное, и особые характеры, не хватает только…

– Чего? – спросил поэт.

– Гения, который изложил бы все на бумаге, – не удержался Арман.

– Слова миллионера и барона, – презрительно ответил поэт. – Думаю, речь идет о публике, которая способна оценить великое.

– Слова освистанного литератора, – парировал Арман.

– Не хватает ни гениев, ни публики, господа. – Дьявол поклонился обоим попутчикам. – А теперь, когда вы наконец пришли к согласию, я начинаю.

VII КОМЕДИЯ Банкир

– Это случилось в начале весны тысяча восемьсот тридцатого года.

В роскошном кабинете, расположенном на втором этаже обширного особняка на улице Прованс, сидел человек и внимательно читал газеты, которые ему только что принес слуга. Этот человек был банкир Матье Дюран.

– Матье Дюран! – воскликнул поэт. – Но я хорошо его знаю, у него замок в нескольких лье от Буа-Монде, я должен навестить его там после возвращения из Тулузы.

– А вот и первая странная встреча! – улыбнулся Дьявол. – Уж не знаю, стоит ли мне продолжать.

– Напротив, история становится еще интереснее, как только персонаж оказывается знаком. Я не рассержусь, если узнаю все до конца.

– Как вам будет угодно, – кивнул Сатана. – Впрочем, эта история касается не только семьи Матье Дюрана, но и многих других людей.

И он продолжил:

– Матье Дюрану в то время было около пятидесяти пяти лет, но выглядел он старше. Глубокие морщины, которые во всех направлениях избороздили его широкий, открытый и умный лоб, свидетельствовали об активной жизни, полной трудов. Однако, когда он не был занят, а это случалось не часто, его лицо дышало необыкновенной благожелательностью ко всему, что его окружало, голос его, скорее ободряющий, чем покровительственный, казалось, говорил всем: «Я счастлив и хочу, чтобы вы тоже были счастливы».