Мемуары дьявола

После столь достойного ответа было бы справедливым, не правда ли, хозяин, чтобы небо послало на помощь несчастной Каролине какого-нибудь защитника, который спас бы ее, какое-нибудь событие, которое избавило бы ее от новых домогательств дю Берга, поскольку подобные сцены повторялись вновь и вновь, и, однако, Каролина устояла, черпая в себе самой больше сил, чем другим дают семейные узы, она устояла не только перед своим одиночеством и покинутостью, но и перед своей любовью, ибо она полюбила Эдуарда, и после того горя, которое ты ей принес, ей пришлось противостоять тому, которое принес ей дю Берг, поскольку, решив во что бы то ни стало завладеть этой женщиной, он не остановился ни перед чем, чтобы сломить ее сопротивление. Понемногу он дал ей почувствовать приближение нищеты, он оставил ее один на один с безжалостными кредиторами, дал почувствовать хамство слуг, все, что приносит сердцу отчаяние, которое заставляет пасть, и беспрестанно повторял ей, когда видел, как она плачет и расстроена:

«Будь моей! И я верну тебе богатство, счастье и уважение».

На что Каролина отвечала ему раз за разом:

«Мое богатство не на этом свете, мое счастье нисходит на меня свыше, а уважение я ношу в себе самой».

— Достойная сестра!

— В самом деле достойная сестра, — согласился Дьявол, — так как новость о нависшем над тобой обвинении наконец дошла до нее, она застигла ее в тот момент, когда нищета была уже полной, в час, когда у нее уже почти не оставалось сил, чтобы бороться за себя, но, когда она узнала о твоем несчастье, она нашла в себе мужество, чтобы прийти к тебе на помощь. Госпожа де Серни тайком бежала с тобой, со своим возлюбленным, который спасал ее. Каролина бежала тайком, чтобы ускользнуть от того, кого она любила, и помочь брату, который бросил ее на произвол судьбы. Леони бежала с богатым человеком, и стоило ей испытать несколько часов лишений рядом с тобой, как ты уже жалел ее, а она спала на твоих коленях. Каролина ушла одна, пешком, она просила милостыню, чтобы принести слово утешения тому, кто погубил ее, ибо ты погубил ее. Ничто не миновало ее: ни грубость трактирщиков, ни гнусные предложения прохожих, ни голод, ни жажда, ни усталость, от которой засыпают на краю дороги, и таким образом день за днем, час за часом, минута за минутой. Смертельно уставшая и изнуренная, она добралась до того самого постоялого двора в Буа-Манде, который Жюльетта покинула, чтобы пойти путем порока, и где ты встретил ее в роскошном экипаже.

Луицци повесил голову под градом жестоких обвинений Дьявола, а тот продолжал:

— На этом проклятом постоялом дворе, хозяин которого уступил ей нищенское ложе, находились еще две страдающие женщины: Эжени и госпожа де Серни.

— Как? Обе?

— Обе, обе, хозяин, — ответил Дьявол.

— А как они там оказались?

— Я расскажу тебе, если ты сочтешь, что у тебя еще есть время слушать, уже четыре часа прозвонили.

Луицци подсчитал, что у него остается еще двадцать часов, чтобы сделать свой выбор, и приказал Дьяволу продолжать.

— Однако, — добавил он, — сократи свой рассказ, особенно собственные комментарии, которым ты с таким удовольствием предаешься, я избавляю тебя от необходимости тратить на них время.

— Что такое, хозяин? — с деланной обидой проворчал Дьявол. — Ты обращаешься со мной, как с литератором, который получает построчную оплату, в моих размышлениях есть смысл, любой порядочный писатель превратил бы то, что я рассказал тебе за несколько часов, по меньшей мере в целый том.

XI Дед и внучка

— Предупреждаю, ты много теряешь, — продолжил Дьявол, — ибо у меня в запасе есть превосходная сцена, сцена тайного совещания между Жюльеттой, Серни и Гюставом Бридели. Ты бы увидел яростное бессилие знатного вельможи, опускающегося до уровня мелких подлостей публичной девки и интригана; ты бы увидел порок, озлобленность и жажду злата, которые продвигаются шаг за шагом, прощупывают друг друга, затем приходят к взаимному признанию, без стыда снимают маски, приветствуют друг друга и пожимают друг другу руки. Там Жюльетта продала господину де Серни тайну твоего бегства с Леони за обещание добиться от господина де Парадеза, дяди жены господина де Серни, признания ее как своей внучки и помешать госпоже де Кони, ныне госпоже де Парадез, признать Эжени как дочь, которая была у нее похищена.

— А какую цену заплатил за эту услугу маркиз де Бридели? — прервал Луицци Дьявола.

— Он заплатил именем и состоянием, которые украл: на этот час уже объявлена помолвка между маркизом Гюставом де Бридели и Жюльеттой, твоей сестрой.

— А разве она не любит Анри Донзо?

— То есть ей было выгоднее быть любовницей Анри Донзо, которому некий дуралей дал двадцать пять тысяч ливров ренты, чем публичной женщиной или послушницей, но еще лучше быть законной супругой господина маркиза де Бридели. Твоя сестра не колебалась ни секунды.

— И разумеется, она преуспела во всех своих планах? — вздохнул барон. — А я, узнав слишком поздно о том, что представляет из себя эта женщина, не смог ей помешать.