Мемуары генерала барона де Марбо

Как только мы оказались за пределами бивуака, мы сразу же испытали на себе неприятные последствия оплошности императорского штаба, абсолютно ничего не приготовившего, чтобы облегчить отступление столь многочисленной армии! Каждую минуту колоннам, особенно артиллерийским и кавалерийским, приходилось останавливаться, дабы переправиться через широкие рвы, болота и ручьи. Через них, однако, было бы так легко перебросить небольшие мостки! Колёса и ноги лошадей погружались в грязь. Ночь была очень тёмная, поэтому везде царили беспорядок и неразбериха, и наше продвижение было крайне медленным, пока мы находились на равнине и среди лугов. Часто движение ещё более замедлялось, когда надо было проходить через пригороды и населённые пункты. Мой полк находился во главе колонны дивизии Экзельманса, открывавшей этот тягостный марш. Мы пришли к мосту Линденау только в 4 часа утра 19 октября. Переправившись через него, мы были далеки от того, чтобы предвидеть ужасную катастрофу, свидетелем которой этот мост оказался через несколько часов.

Наступил рассвет: широкая ровная дорога была покрыта многочисленными полками всех наших армий. Это говорило о том, что французская армия будет ещё значительной, придя на берега реки Заале. Промчался император… Но, проезжая галопом мимо флангов колонны, он не услышал возгласов: «Да здравствует император!», какими обычно сопровождалось его появление перед войсками.

Армия была недовольна тем, что столь мало внимания было уделено обеспечению её отступления после отъезда Наполеона с поля битвы. Что сказали бы войска, узнав о непредусмотрительности, проявленной при переправе через Эльстер, который сами они только что пересекли, но где столько их товарищей вскоре нашли смерть!

Мы услышали взрыв, разрушивший мост через Эльстер, во время нашей остановки в Маркранштедте, маленьком городке, расположенном на расстоянии 3 лье от Лейпцига. Однако вместо того, чтобы огорчиться, каждый из нас обрадовался, потому что мы не сомневались: мост был взорван уже после прохождения всех наших колонн, чтобы помешать движению врага.

Во время нескольких часов отдыха в Маркранштедте, не имея понятия о только что происшедшей на реке катастрофе, я смог внимательно осмотреть наши эскадроны и узнать о потерях, понесённых полком во время трёхдневного сражения. Я пришёл в ужас! Потери составляли 149 человек, из них 60 убитых, среди них 2 капитана, 3 лейтенанта и 11 унтер-офицеров. Это была громадная цифра для полка в 700 человек, прибывшего на поле сражения утром 16 октября. Почти все раненые были ранены ядрами или ружейным огнём, что, к сожалению, давало очень мало надежды на их выздоровление. Возможно, мои потери были бы вдвое большими, если бы во время битвы я не принял мер предосторожности и не отвёл, по мере возможности, мой полк от пушечного огня. Это заслуживает объяснения.

Существуют такие обстоятельства, когда генерал, каким бы человечным он ни был, оказывается перед неприятной необходимостью разместить свои войска на виду у противника, под огнём его артиллерии. Но очень часто случается и так, что некоторые командиры без всякой пользы выставляют свои войска в линию прямо перед батареями противника и не предпринимают никаких мер, чтобы избежать потерь. Однако эти меры иногда очень легко осуществить, особенно для кавалерии, которая благодаря скорости передвижения может в одно мгновение оказаться в той точке, где она необходима, и выстроиться желаемым образом. Подобные меры предосторожности оказываются наиболее необходимыми именно для крупных отрядов кавалерии и на больших полях сражений. Однако именно там этим занимаются меньше всего.