Мемуары. Максимы

Исходя из этого, герцог Ларошфуко распорядился собрать всю знать, съехавшуюся на похороны его отца, и, обратившись к ней, сказал, что, избегнув в Париже ареста совместно с Принцем, он считает себя отнюдь не в безопасности и на своих землях, со всех сторон окруженных войсками, которые размещены повсюду в окрестностях якобы на зимних квартирах, а в действительности, чтобы захватить его у себя дома; что ему предлагают надежное убежище в крепости по соседству и что он просит своих истинных друзей соблаговолить проследовать туда вместе с ним, оставляя всем прочим свободу поступить, как они того пожелают. Многих это приглашение привело в замешательство, и они под всевозможными предлогами удалились. Полковник Бенц был одним из первых, нарушивших слово. Но все же семьсот дворян пообещали герцогу отправиться с ним. С этим количеством конницы и набранной им в своих землях пехотой он выступил на Сомюр, следуя той же дорогой, держаться которой, чтобы встретиться с ним, должен был и Гурвиль, что и произошло в тот же день. Гурвиль доложил, что вдовствующая Принцесса одобрила переданный ей совет, что она решается ему последовать, но в силу необходимости быть осмотрительной, чтобы не навлечь на себя подозрений двора, ей нужно время и множество предосторожностей для осуществления замысла, последствия которого неминуемо окажутся весьма важными; что она не располагает большими возможностями споспешествовать задуманному деньгами и все, что она может сделать, — это послать герцогу двадцать тысяч франков. Герцог Ларошфуко, видя, что исполнение его первого замысла приходится отложить, решил все же продолжить начатое против Сомюра. Однако, хотя он прибыл туда за неделю до истечения срока, в течение которого комендант обещал в нем продержаться, он узнал, что крепость сдана и что маркиз Жарзэ также не сделал того, о чем с ним условился, и это заставило герцога возвратиться вспять. По дороге он рассеял несколько кавалерийских отрядов из войск короля и, вернувшись к себе, отпустил последовавших за ним дворян. Однако вскоре он снова уехал оттуда, так как маршал Ламейере со всеми своими войсками двигался на него, и он оказался вынужденным удалиться в Тюренн к герцогу Буйонскому, оставив в Муроне пятьсот пехотинцев и сотню всадников, которых набрал и вооружил с крайней поспешностью. По его прибытии в Тюренн герцог Буйонский и он получили известие, что Принцесса и герцог Энгиенский, последовав их совету, тайно выехали из Мурона[237] и находятся по пути в Тюренн, чтобы отдаться под их защиту. Но одновременно до них дошла весть и о том, что герцог Сен-Симон, получив письма двора и узнав о взятии Бельгарда, не остался при своем прежнем образе мыслей и что эта внезапная перемена охладила всех его бордосских друзей, до той поры слывших за наиболее ревностных приверженцев Принца. Однако Ланглад,[238] которого герцог Буйонский использовал для ведения с ними переговоров, с большим трудом, но вместе с тем и весьма искусно поднял их дух, после чего вернулся для доклада обо всем герцогу, собравшему из своих друзей и приверженцев триста дворян, чтобы выступить с ними навстречу Принцессе и ее сыну. Герцог Ларошфуко также вызвал своих людей, и вскоре, несмотря на угрозу маршала Ламейере отдать войскам на разграбление их имущество, буде они возвратятся к герцогу, к нему во главе с маркизом Сильери прибыло триста дворян.

Герцог Буйонский, помимо своих друзей и приверженцев, набрал на своих землях еще тысячу двести пехотинцев, и, не дожидаясь отряда маркиза Сильери, они выступили[239] по направлению к Овернским горам, где должны были проезжать в сопровождении Шаваньяка[240] Принцесса и ее сын. Герцоги Буйонский и Ларошфуко два дня прождали их со своими войсками в месте, называемом Лабоми, куда наконец, претерпев тяготы, невыносимые для особ такого пола и возраста, добрались Принцесса и ее сын, после чего оба герцога проводили их в Тюренн.[241] Туда же одновременно с ними съехались графы Мей,[242] Колиньи,[243] Гито, маркиз Сессак, Бове-Шантерак,[244] Бриоль,[245] шевалье Ривьер[246] и много других знатных особ, а также офицеров, из войск Принца, служивших во время этой войны с отменною преданностью и храбростью. Принцесса провела в Тюренне неделю, в течение которой были захвачены Брив-ла-Гайярд и сто кавалеристов из роты жандармов принца Томазо, тогда как остальным удалось оттуда уйти.