Мемуары маркизы де Ла Тур дю Пен

Считалось невоспитанностью не знать всех нюансов застольного этикета. Я думаю, что я их усвоила с самого раннего детства; когда я первый раз оказалась в провинции и увидела депутатов третьего сословия, действительно гротескных, сопровождаемых столь же гротескными слугами, мне стоило большого труда удержаться от смеха. Но я быстро привыкла к такого рода смешным чертам и часто находила и ум, и образованность под грубой с виду оболочкой.

У меня был свой личный слуга, который одновременно служил мне и куафером. Он носил мою ливрею; мы вынуждены были использовать для слуг красные ливреи, хотя в Англии ливрея была синяя, потому что галуны у нас были в точности такие, как у Бурбонов. Если бы еще и ливреи у нас были синие, они были бы похожи на королевские, а это не дозволялось.

После обеда, продолжавшегося не более часа, все возвращались в гостиную, которая была уже полна депутатов Штатов, пришедших к кофе. Прием продолжался стоя, и через полчаса мы с бабкой спускались к себе в комнаты. Часто после этого мы отправлялись делать визиты – в портшезе с носильщиками, единственном средстве транспорта, использовавшемся на улицах Монпелье. Красивого квартала, построенного позднее, тогда еще не существовало. Площадь Пейру была за пределами города, и в окружавших ее больших рвах разводили сады – там никогда не чувствовался холод.

Основу общества Монпелье составляли жены президентов и советников счетной палаты и жены дворян – они весь год жили у себя в поместьях, и съезд Штатов был для них ежегодным развлечением. Кроме них общество включало в себя знатных иностранцев, родственников епископов, приехавших на съезд Штатов, военных и офицеров лангедокских гарнизонов, которые отпрашивались съездить немного развлечься в это время. В городе был театр, куда бабка водила меня два или три раза, и балы у графа де Перигора, в интендантстве и в нескольких частных домах, но никогда ни у моего дядюшки, ни у кого-либо из епископов.

В мой первый приезд в Монпелье был еще жив старый господин де Сен-При, отец того, который был послом в Константинополе. Его второй сын сменил его на посту интенданта[22]. Это был красивый старик, очень остроумный, рассказывавший весьма пикантно подробности пребывания в Лангедоке императора Иосифа II в ту пору, когда тот объездил большую часть Франции под именем графа Фалькенштейна. Цветущее состояние этой провинции, прекрасные дороги, совершенство учреждений привели его в высшей степени дурное настроение. Он чрезвычайно ревниво отнесся к тому, как хорошо Штаты управляли провинцией, и старательно выискивал все, что могло бы очернить это управление. Господин де Сен-При рассказывал множество забавных анекдотов. Я уже забыла, а может быть, никогда и не знала, что за интрига привела к смещению второго сына господина де Сен-При с поста интенданта Лангедока. Я к этому еще вернусь.

IV

К возвращению нашему в Париж в начале 1784 года мой отец уже вернулся из Америки. Он был губернатором острова Сен-Кристоф до заключения мира. После возвращения этого острова англичанам он некоторое время пробыл на Мартинике, где сильно привязался к графине де Ла Туш, тридцатилетней вдове флотского офицера, оставившего ей двоих детей, сына и дочь. Она была очень мила и очень богата. Ее мать госпожа де Жирарден была сестрой госпожи де Ла Пажери, которая незадолго до того выдала свою дочь[23] за виконта де Богарнэ, и тот привез жену с собой во Францию. Госпожа де Ла Туш также приехала во Францию со своими двумя детьми[24]. Мой отец последовал за ней, и с этих пор начали говорить об их браке. У моей бабки это вызвало гнев, который ничто не могло успокоить. Между тем можно было счесть вполне естественным, что мой отец пожелал жениться снова в надежде иметь сына. Ему было тридцать три года, и он владел одним из самых прекрасных во всей армии полков. Этот полк, привезенный во Францию его дедом Артуром Диллоном, не сменил названия, подобно другим полкам ирландской бригады. У него был прекрасный регламент, дававший ему право покинуть Францию с барабанным боем и развернутыми знаменами, когда владелец полка этого захочет. Так что мой отец должен был хотеть сына. Без сомнения, было бы лучше, если бы он выбрал себе супругу из какой-нибудь английской титулованной семьи католического вероисповедания, но ему не нравились англичанки, а нравилась госпожа де Ла Туш. Характера доброго и приятного, хотя и очень слабого, она была небрежна и распускала себя, как это свойственно креолкам.