Мемуары наших грузин. Нани, Буба, Софико

Но надо знать Кикабидзе! Пока на родине все не успокоилось, он и концерты не давал, и не ездил никуда. В результате — никаких денег, ноль гонораров. Получалось, что Вахтанг Кикабидзе фактически исчез со сцены. До 1993 года так продолжалось, Только когда в Грузии все успокоилось, мама сказала — надо работать. Потому что буквально есть было нечего, катастрофа была с деньгами. Никто ведь из нас не работал. И Буба понял, что надо что-то делать.

И только он решил вернуться на сцену, появилось множество концертов. Ситуация напоминала костер, который, казалось бы, едва тлеет, но на самом деле в нем сохранился колосальнейший потенциал. И стоило дунуть ветерку, как пламя вспыхнуло, по-моему, с двойной силой. Тут же начались поездки по Америке, мы отправились в Австралию, путешествовали на кораблях. После всего того кошмара, который пришлось пережить в течении нескольких лет, мы окунулись в радужную, веселую жизнь. Конечно, это заслуга Бубы: весь тот праздник, на который походили наши будни, я считаю его подарком.

Я иногда думаю: если бы не он, то моя жизнь, наверное, была бы совсем неинтересной. Может, мне и хватило бы каких-то сил, чтобы выстроить свою судьбу, но все было бы другим.

Нет, присутствие и значение Бубы в моей жизни, да и жизни всей нашей семьи, огромно, его нельзя переоценить. У него наичудеснейшие отношения с моим сыном Георгием. Они даже сейчас вместе живут в новом доме. Я осталась в этой квартире, а они все переехали.

Однажды в жизни нашей семьи настал такой этап, когда удалось накопить какие-то средства. Мама сказала: у Бубы должен быть свой дом. Его так любят, он столько в этой жизни сделал, имеет же он право на собственное жилище. Мы тут же открыли журналы по недвижимости, начали искать, где что продается. И по очень низкой цене, почти за копейки, приобрели дом.

Но главным было местоположение — центр города с маленьким двориком, свой садик. В итоге старое здание снесли и выстроили новое. Дом получился очень красивым. При том, что никаких дизайнеров и приглашенных художников не было. Все сделала моя мама — от и до.

Мама всегда руководствуется только своими представлениями, и у нее все выходит весьма художественно. Если бы она не была балериной, то стала бы талантливым дизайнером. На третий этаж особняка ведет оригинальная лестница, так вот даже она спроектирована мамой. Внутри дома — красивейшие коллажи, их тоже сделала Ирина. Сейчас я там уже не каждый день бываю, есть какие-то дела, но нахожусь в постоянном общении с мамой и Бубой. Мы — семья, которая не расстается никогда. В день созваниваемся, по меньшей мере, раз двадцать.

В плане быта у мамы никогда не было помощницы. Разве что иногда приходили женщины, чтобы помочь убраться. А так, чтоб постоянно помощницы находились в доме, как бывает в грузинских семьях, такого не было. Лишь год назад они появились — в огромном доме нужна помощь. А раньше мама все делала сама — пекла, готовила изумительные обеды. Прекрасно справлялась со всем хозяйством. И оставалась в прекрасной форме, не прибавила ни грамма. Ира — очень хорошая хозяйка, хотя по своему характеру она совершенно не похожа на традиционную грузинскую жену.

А вот Буба совершенно не занимался домом. Он и гвоздя не забьет. Разговоры на тему «мужчина должен уметь все» — не про него. Он — весь в творчестве, в рассказах. Благодаря его повествованиям у меня ощущение, что пересмотрела массу фильмов, побывала во всех странах, знаю всех и все. Это ведь тоже великий талант…

Отдельная глава жизни нашей семьи — это прекрасные друзья и коллеги Бубы: Нани Брегвадзе и Софико Чиаурели. Их дружба поистине велика. Легендарная троица — Нани, Буба, Софико — всегда была вместе. Часто фоном для встреч теплой компании становились лето и Черное море.

Мне кажется, у них были равные отношения. С Нани, может, чуть ближе — здесь уже дело в профессиональном контакте, который случался чаще. С Софико они очень дружили. Там вообще все, что называется, «повязаны». Мой отец, например, был ближайшим другом Котэ Махарадзе, мужа Софико. Да и сама. Софико присутствовала в моей жизни — не было за почти четверть века лета, чтобы мы вместе не отдыхали.

Сначала — в Пицунде, ездили туда много лет подряд. Вся семья Софико, вся семья наша. Никуша, сын Софико, и я, выросли вместе. Мой папа и его супруга Татьяна очень дружили с Софико и Котэ, в последние годы их пути переплелись уже в аджарском Кобулети.

Однажды они вчетвером — Котэ, Софико, Гурам и Таня — поехали в турецкий Трабзон, это почти на границе с Грузией, отмечать чей-то день рождения. Они так потом рассказывали об этом городке, что можно было подумать, будто они объездили всю Европу — Париж — Лондон — Рим. Я даже спрашивала, что такого они нашли в этом маленьком турецком городишке. Мне было смешно, но потом я поняла, что просто там они провели, наверное, лучшие дни в своей жизни. Это было поколение, которое умело наслаждаться общением друг с другом, весельем, рассказами, общими воспоминаниями.