Мемуары наших грузин. Нани, Буба, Софико

Я хорошо плавала (мама в 5 лет бросила меня с лодки в воду, и я выплыла). До сегодняшнего дня могу доплыть до Турции. А Сулико плавать не умел. И я, когда злилась, вбегала в море и заплывала далеко-далеко. А он кричал с берега: «Я вас умоляю, вернитесь!»

Это так запало мне в память. Не помню, что было вчера, а то, как он стоит на берегу и умоляет: «Вернитесь, я хочу вас нарисовать», не забуду никогда. У меня хранится его рисунок — я стою в красненьких трусиках в белую крапинку… Вот такой была моя первая любовь, которую я познала в 6 лет.

А вообще любовь, как и человек, с возрастом меняется. Человек худеет-полнеет, так и форма и качество любви меняются. Мама умерла в 1987 году, а я до сегодняшнего дня не трогала ящик трельяжа, где хранятся ее духи, пудра. Не могу. Время от времени открываю, вдыхаю ее запах и снова закрываю. Это самое страшное — чувство тоски. Я скучаю по маме, по ее запаху. Когда открываю трельяж, мама возвращается ко мне.

Мама Софико — великая Верико Анджапаридзе. Эти три слова уже стали неразрывны: если «Верико Анджапаридзе», то обязательно «великая». И это в высшей степени объективно.

Кстати, в грузинском языке окончание «ко» после имени — дань большой любви. В переводе на русский имена моих героинь можно было бы написать так: Верочка и Сонечка.

Даже в энциклопедии написано — «Верико Ивлиевна Анджапаридзе» и «Софико Михайловна Чиаурели». Ну о ком еще, как не об истинных любимицах, можно было бы написать даже официальным слогом — Верочка Ивлиевна и Сонечка Михайловна…

Итак, настало время представить Верико Анджапаридзе.

Она появилась на свет в Кутаиси, в княжеской семье известных юристов. Календарь показывал 6 октября 1897 года. Правда, говорили, что это не совсем точный год ее рождения.

Верико оставалась женщиной до своего последнего дня, и напоминание о возрасте выводило ее из доброго расположения духа едва ли не быстрее, чем любая ругательная рецензия. Впрочем, таких, кажется, и не бывало.

Она была совсем малышкой, когда великий грузинский поэт Акакий Церетели, подняв ее на руки, провозгласил: «Верико — добрая волшебница ХХ века! Вот увидите — в новом столетии она прославит свою родину!»

Так оно и случилось. Уже при жизни Анджапаридзе называли великой. Все ее роли неизменно становились легендами.

Была ли она счастлива в жизни вне театра? Как и у всех, ответ на этот вопрос однозначным быть не может.

Она не была очень красива. Но все равно при встрече с ней у молодых людей начинало сильнее биться сердце.

Не стал исключением и молодой выпускник школы живописи, ваяния и зодчества Михаил Чиаурели. Ему было 24 года, и он, как это часто бывает, случайно оказался в театральной студии, где играла Верико.