Мемуары рядового инквизитора. Господин королевский некромант

Лица парней напряглись еще больше. Эх, молодежь! Старшекурсники бы только обрадовались и рукой махнули – мол, времени навалом. А эти… куда мы катимся… Впрочем, когда-то я сам был таким же наивным мальчиком. Это теперь я старый усталый циник. И в дверь библиотеки я грохнул кулаком от всей своей циничной души.

- Змея! Открывай! Дело есть!

За спиной послышался грохот – у студентов из рук попадали учебники. Но изнутри раздалось тихое шипение:

- Кто там ж-шить меш-шает?

- А ты открой – и узнаешь, - я чуть-чуть потянулся к ауре двери. Совсем чуть-чуть, только чтобы на запоры лег налет ржавчины.

- Гру-у-уви…

Вот как! Скажите, {как} можно прошипеть мою фамилию? А ведь она ее именно прошипела.

- Отец Груви. Смекаешь?

- Сс-с-сс… - хочется верить, что это был не завуалированный мат. – З-закрыто.

- Сказать «слово»?

Лязгнул засов.

- З-саходи.

Я бочком проскользнул в щель, едва не столкнувшись с библиотекаршей грудь в грудь. Собственно, там сталкиваться был не с чем – тощая она. Недоедает, наверное. Или всему виной возраст? Ведь даже ламии не могут жить вечно.

- Что прос-сиш-шь?

- Летописи.

- А больш-ше ничего не надо?

- Пока нет.

Шевельнув гибким худым телом – некоторых мужчин эта обманчивая хрупкость заводит – библиотекарша проскользнула вперед. Было время, когда я боялся ее до дрожи и скрежета зубовного. Особенно когда сам был студентом.

Кстати, о студентах!

- Там трое парней у порога мнутся. Приняла бы ты их?

- Пос-сле шес-сти не ем, - отрезала Змея, исчезая между стеллажей. – Ч-што-нибудь тронеш-шь – убью.

Я спрятал руки за спину. Ну, убить не убьет, но в черный список внесет, как пить дать. Тогда придется, как когда-то, просить приятелей взять и для меня книжечку или сборник конспектов. А мне надо сохранить с нею добрые отношения.

- Это мои ученики. Первый курс, еще не разобрались в наших порядках. Им только книги по космогонии и «Сказки о животных» взять.

- С-сказки? – худое лицо показалось из-за стеллажа.

- Только сказки.

- С-сам пос-смотри!

Ого! Это что-то новое. В Институте объявлен Час Спонтанного Проявления Доброты, а я не в курсе? Наклонился над стеллажом. Ну, кто ставит сборники сказок и легенд на самую нижнюю полку? Наверное, тот, кто уверен – взрослые люди такую ерунду не читают. А ведь я не мальчик уже – поясница порой побаливает. И коленки на каменном полу стынут… Ладно! Не первый раз!

Набрал книг, сколько смог и вернулся к порогу.

- Эй, парни!

Они так и стояли у порога, хлопая глазами и не зная, чему верить.

- Берите, пока я добрый. И смотрите у меня! Как фамилии?

- Краловец…и… Брюс… - они переглянулись.

- Вот что, Брюс и Краловец, ваши сочинения я проверю в числе первых. А книги сдадите мне лично. Понятно? Лично! И больше никому!

Парни переглянулись снова и попятились, прижимая книги к груди. По-моему, я их напугал. Ничего. Привыкнут.

Библиотекарша обернулась быстро. На одном из столов уже лежало несколько старых потрепанных фолиантов, переплетенных с досками, обшитыми телячьей кожей. Золотое и серебряное тиснение почти стерлось, так что прочесть, за какой год эти летописи, было затруднительно. Ничего, разберусь.

- Бумага? Перо? Чернила?

- Да, спасибо. Это тоже нужно.

- Даю три час-са…

Точно! Сегодня, оказывается, не просто час, а День Спонтанного Проявления Доброты. Иначе с чего бы…

Ладно. Времени не так уж и много, тем более что работа предстояла большая.

Дело в том, что летописи пишутся разными людьми. Это так только говорится, что история не терпит сослагательного наклонения. На самом деле не просто терпит, а порой и без него вообще не существует. Говорят же, что историю пишут победители… а переписывают сочинители по приказу правителей и авторы художественных произведений. Вот и летописи существуют как бы в двух вариантах – версия «для всех» и правильная. И если сравнить оба варианта… ну, вы поняли.

Этим я как раз и собирался заняться. Одну версию недавних событий я мог прочесть в инквизиторской библиотеке, а другую – здесь и сейчас. В принципе, могла существовать и третья, но где ее искать?

Меня интересовали знамения, необъяснимые факты, описания погодных и природных явлений. Это ошибка – считать, что летописцы фиксируют только политические события – мол, такого-то числа князь такой-то объявил войну соседям, а в таком-то месяце его сын взял в жены княжну такую-то. Иногда автор или переписчик вставлял и детали, не относящиеся к высокой политике. Резкое похолодание, побившее посевы, засуха, ураган, сорвавший крыши с половины городских домов, пожар или наводнение, не говоря уже о том, что рухнуло изваяние Свентовида или у мельника родился двухголовый теленок – все шло в дело.

Раскрыв первый же том, стал вчитываться в выцветшие буквы. Кивком головы поблагодарил возникшую за правым плечом библиотекаршу, подвинул бумагу и чернила и приготовился делать выписки. Потом сравню тексты с теми, которые хранятся в архивах Инквизиции. А вдруг там отыщется кое-что интересное? История имеет свойство повторяться. И, если суметь предугадать поворот, можно успеть подстелить соломку.