Мемуары знатной дамы: путь от фрейлины до эмигрантки. Из потонувшего мира

Герцог заметил, что принц Альфред очень взволнован. Ввиду того, что дворец хорошо отапливался и принцу Альфреду были предоставлены лучшие комнаты, герцог выразил желание посетить его. Принц подвел его к своей кровати и указал на большое пятно на стене. Герцог очень смутился. Немедленно был призван гофмаршал, позвавший в свою очередь архитектора, и оказалось, что новый властитель Кобурга, выпивший после обеда и в своей комнате еще немало бутылок вина, опорожнил некоторые из них о стенку и, будучи еще не вполне отрезвленным, приписал пятна на стене сырости. «После того, как я удостоверился в исправном отоплении моего дворца, я не стал более удерживать моего гостя», – сказал мне старый герцог.

За год до своей смерти, в 1903 г., герцог послал мне свой большой портрет в красивой раме с трогательной надписью: «Эрнст, благодарный друг», что было лишь любезностью с его стороны, так как ему не за что было меня благодарить. Он же меня постоянно окружал знаками внимания.

Когда агенты Керенского, три студента-еврея, явились ко мне в сопровождении 20 солдат делать обыск (я тогда уже была арестована и охранялась 33 матросами и столькими же солдатами Волынского полка), они заметили портрет герцога, висевший на стене. «За что этот немецкий генерал вам благодарен? – спросил меня один из них, некто Х., игравший важную роль у Керенского, о чем я только впоследствии узнала. – Вы, несомненно, предали ему нашу армию?» – «Не угодно ли вам мне объяснить, – сказала я, – как вы себе это представляете, каким образом, если бы даже я этого хотела, могла бы я предать армию?» – «А черт вас знает! – сказал он. – Но вы нам немедленно сообщите, какими полками командует этот благодарный вам генерал и где они теперь находятся». И говоря это, он держал револьвер у моего виска, а один из солдат направил мне в грудь штык своего ружья. «Если этот генерал чем-нибудь и командует, – возразила я, – то, вероятно, архангелами и серафимами в небесных сферах, так как он умер уже 13 лет тому назад. Если вас интересует, то я могу вам сказать, что он был почетным командиром единственного в его маленькой стране батальона, он был – герцогом Альтенбургским». Моя компаньонка-англичанка, добровольно переносившая свое заточение со мною, подтвердила мои слова, и эти господа, наконец, перестали угрожать мне револьвером и штыком, но продолжали относиться недоверчиво, так как они не знали о существовании принца Альтенбургского. Они унесли портрет, произнося с угрозой: «Хорошо, хорошо! Высшая комиссия[17] все это расследует, и вас очень скоро повесят», они произнесли это так, как городовой сказал бы в свое время пьянице: «Ладно, ладно! В участке разберут».

Прогулка верхом с австрийской императрицей

В 1869 г. я была с супругой великого князя Константина в Гмундене. Великая княгиня поехала туда гостить к своему шурину королю Ганноверскому. Не любя медицины и предпочитая лечиться у всяких знахарей, она собиралась ехать в Мариабрунн в Баварии, маленькую деревушку в горах, где какая-то крестьянка производила чудесные исцеления при помощи трав и заговоров. Кто-то рассказал великой княгине, что австрийская императрица с успехом лечилась у этой знахарки. В одно прекрасное утро великая княгиня призвала меня к себе и, передавая мне письмо, сказала: «Я пошлю тебя в Ишль (она знала меня с детства и обращалась ко мне на „ты“). Я прошу мою кузину императрицу Елисавету принять тебя и дать тебе устный ответ на предложенный мною вопрос – я знаю, как она неохотно пишет». Я была очень обрадована этим поручением, так как оно дало мне возможность посетить мою тетю, княгиню Барятинскую, которая ко мне очень хорошо относилась и которую я очень любила.

Великая княгиня всегда страшно интересовалась всем, что касалось австрийской императрицы. Может быть, в этом играла роль некоторая зависть, так как императрица славилась красотой. Так, например, великая княгиня часто спрашивала: «Так ли красивы мои волосы, как у императрицы? Не находите ли вы, что я на нее похожа?»

Помню, как однажды она допрашивала только что вернувшегося из Вены, куда он ездил с поручением к императору Францу Иосифу, генерал-лейтенанта фон Штюрлера: «Кто красивее: австрийская императрица или я?» Генерал Штюрлер, слегка смутившись, ответил: «Если австрийская императрица красивейшая на земле женщина, то ваше высочество, несомненно, красивейшая принцесса!» Великая княгиня была удовлетворена этим ответом.