Men na guil edwen (СИ)

— Я посажу прямо здесь, — улыбнулась Лириан, зажав в кулаке желудь. — Когда ты будешь приезжать, мы снова, как в старые добрые времена, будем сидеть в этой беседке и смотреть на молодой дуб. Вспоминать все доброе, что с нами было. И не забывать плохого…

Бильбо шмыгнул носом и, убрав руки за спину, быстро улыбнулся девушке, а затем перевел взгляд в даль.

— Бильбо, ты ведь вернешься? — с надеждой в голосе спросила Лириан.

Хоббит опустил глаза, ковыряя землю пальцами ног.

— Я бы очень хотел, — наконец сказал он, подняв голову. — Я боюсь, что, вернувшись домой, в свою нору, в пустой дом, я буду чувствовать себя одиноким… Но я очень хочу домой. Мне не терпится скорее оказаться в своем любимом кресле. Дух старого Тука слабеет во мне с каждым днем, и просыпается кровь домоседов Бэггинсов.

Лириан присела на одно колено, не обращая внимания, что светлое платье испачкается о землю, и обняла хоббита.

— Я буду ждать тебя. Приезжай в любое время, на сколько угодно. Только приезжай, ладно?

Бильбо посмотрел в зеленые глаза принцессы и мягко улыбнулся.

***

Полурослик вместе с Гэндальфом покинул Имладрис через неделю. На закате Лириан проводила глазами две фигуры, медленно бредущие по тропинке на запад: маленький хоббит с заплечным мешком на спине, с мечом на поясе и высокий волшебник в сером плаще, остроконечной шляпе и с посохом в руках. Мысленно пожелав им доброго пути, девушка вернулась во дворец и зашла в свои покои.

И она вдруг поняла слова хоббита, которые он сказал ей неделю назад. Пересекая пустые покои, девушка осознала, что совершенно одинока здесь, в родном краю. Сестра была у родичей в Лориэне. Братья помогали дунаданам на севере. Бильбо и Митрандир уехали. Друзья гномы были далеко на северо-востоке, восстанавливали вновь обретенный дом.

Лириан было одиноко.

Взяв прозрачную накидку, девушка вышла из комнаты и направилась на самую высокую смотровую площадку. Едва девушка ступила на каменную поверхность, улыбка коснулась ее губ: на площадке, как и прежде, стояли два мягких кресла, между ними располагался небольшой столик. Площадка находилась под навесом из природного камня, так что дождь не попадал на каменное покрытие.

Девушка присела в свое кресло. Не известно почему, но она всегда сидела справа. Традиция, которая пошла с самого детства, без причин и какой-либо логики. Вздохнув весенний вечерний воздух, девушка поежилась — с востока подул легкий, но холодный ветерок.

— Ночью будет дождь, — вдруг послышался рядом тихий родной голос ее отца.

Лириан обернулась: Элронд бесшумно зашел на площадку с подносом в руках, на котором стоял высокий чайник, две чашки на блюдце и тарелка с пирожными. Эльф поставил поднос на столик и присел в кресло.

— Давно мы не встречали закат в этом месте, — произнес Элронд, разливая ароматный фруктовый черный чай.

Лириан улыбнулась, посмотрев на отца. Он выглядел уставшим и каким-то печальным. Но на улыбку дочери Владыка ответил тем же. Больше собственных забот его беспокоила дочь, ставшая тихой по возвращении. За неделю, что она была дома, он ни разу не видел ее в библиотеке. Так любимые дочерью карты покрылись пылью. Но больше всего Элронда беспокоили ее глаза. Зеленые, с темно-золотой полоской вокруг зрачка, очи раньше всегда блестели от радости, в них искрилась радость жизни, полная жажды знаний и открытий. Когда она ушла с гномами, Элронд решил отпустить дочь. Ничто не мешало ему послать вдогонку отряд, с целью вернуть беглянку. Он отпустил ее, надеясь, что она получит истинное наслаждение от похода, увидит мир. Но так же и поймет, какие опасности ждут ее за порогом. Поймет, где где пролегает граница между развлечением и авантюрой.

И Лириан вернулась из этого похода другой. Но поменялась она вопреки ожиданиям отца. Глаза таили в себе грусть и неясную боль. А блестели они теперь только лишь от подступающих слез.

— Скажи мне, — Элронд поставил чайник на поднос, — что тебя беспокоит, девочка моя?

Лириан взяла в руки чашку и подула на горячий напиток. Дым поднимался с поверхности жидкости, устремляясь вверх и закручиваясь в немыслимые всполохи и завитки.

— Ничего, отец, — тихо ответила Лириан. — Уже ничего. Все хорошо.

— Мне показалось, ты была очень расстроена, когда мы уезжали из Лесного Королевства Трандуила, — произнес в сомнении Элронд. — Глаза на мокром месте.

— Мне просто попала соринка, — Лириан сделал глоток чая, и горячая сладкая жидкость разлилась по ней, согревая не только тело, но и душу.

— Что ж, надеюсь, эта соринка больше тебя не расстроит, — Элронд взял в руки пирожное. — Или ему придется разговаривать со мной, — Владыка лукаво подмигнул дочери, отправляя в рот выпечку.

Лириан рассмеялась. В этом был ее отец. За это она так его любила. Величественный Владыка, мудрый эльф, переживший не одну войну. Он вел себя с ней так, как вел бы любой отец — волновался, защищал и смешил. И всегда и во всем видел ее насквозь, как бы она не пыталась скрыть что-либо от него. И каким бы ни был Элронд серьезным и рассудительным, он очень любил пирожные.