Менделеев-рок

Я метнул свой снаряд, целясь в голову урода, и не промазал. Тряпичный пошатнулся и быстро захромал прочь.

Только тут мы с подружкой осознали, что нас обоих колотит от страха, и припустили на полной скорости в обратную сторону. Когда силы кончились, перешли на быстрый шаг и не останавливались, пока не вернулись к Настиной квартире, где еще теплилось веселье. Постучали в дверь. Пробрались внутрь, сели на диван, обнялись да так и заснули.

4 [инкубационный период]

Проснувшись, я обнаружил, что лежу на диване и вместо Присциллы обнимаю валик. Гостиная, где прошлой ночью звенели бокалы и шумели гости, была пуста. Стол представлял собой скопление грязной посуды, объедков, огрызков, винных лужиц, банановой и мандариновой кожуры. Часы показывали одиннадцать.

– Прочухался? – сонно жмурясь, спросила Аня, внезапно появившаяся в дверях.

– А где все?

– Кроме нас нет никого. Настя поехала к своему мужику, а меня оставила за тобой присмотреть. Остальные по домам разошлись. Гм… Я так понимаю, тебя интересуют не все, а конкретная персона?

– Вот именно.

– Плакса… я хочу дать тебе совет, и поверь, у меня есть для этого причины, – строго произнесла Аня. – Совет простой: забей!

– Почему «забей»?

– Я так понимаю, ты вчера отлично провел время. Я даже не спрашиваю как. Ты же знаешь, я не поборник нравственности.

– Ну и?..

– И все! – отрубила эта суровая девчонка. – Оттянулся, и хватит. Возвращайся к своей Кристине.

– Да почему?

– А ты так уверен, что твоя новая пассия тебя помнит? Ну пусть даже и помнит – думаешь, ты ей больно нужен? Она такая же пьяная была, как ты. А по пьяни чего не бывает!

Я изменил положение тела с лежачего на сидячее, почувствовав при этом, что совсем не выспался.

– Если бы ты вчера обращала на меня побольше внимания, Анюта, ты бы заметила, что я вообще не пил.

Моя лучшая подруга со школы помнила: если я называю ее «Анюта», значит, дело пахнет керосином, поэтому быстренько сказала:

– Да ладно тебе, Плакса, не буянь! Я же хочу, как лучше.

– Хочешь, как лучше, попытайся узнать о ней что-нибудь. Пожалуйста. Для меня это важно.

– О'кей. – Аня кивнула без особого энтузиазма. – Попытаюсь.

Учебу я уже прохлопал, поэтому из квартиры Насти отправился домой досыпать.

Хорошо, что Аня вернулась в Нефтехимик и что она мой друг. Женщины – прекрасные друзья, пока отношения не переходят в нечто большее, чем дружба. Когда-то я добивался от Ани любви… безуспешно, чему сейчас рад. Аня – из тех немногих, с кем я могу говорить на любую тему, будучи уверен, что меня поймут на все сто.

Мне нравится общаться с людьми, но легко представить, что произойдет, если, например, я скажу кому-нибудь из знакомых ребят: «Знаешь, мне кажется, я не совсем мужчина…» Конечно, он решит: это намек на то, что я – педераст, и перестанет со мной здороваться. А я всего-то имел в виду, что в моем «я» мужское начало уживается с женским. Это означает не то, что я гей, а то, что в моем характере немало женских черт, я немного по-другому воспринимаю мир… Сложновато для всех, кого знаю, даже для Кристины. Особенно для Кристины.

В разговорах мне часто приходится кривить душой. Если меня спрашивают: «Когда ты знакомишься с девчонкой, на что ты обращаешь внимание в первую очередь?» – разве я могу ответить: «На запах»? Приходится говорить что-нибудь более понятное, скажем: «На фигуру», а собеседник радостно кивает, будто ничего другого и не ожидал услышать.

Как мне удавалось сохранять отношения с Кристиной в течение полутора лет? Легко: я знал, что она хочет от меня услышать, и говорил это. Знал, что должен делать, чтобы не терять ее расположение, и делал. Извинялся, хотя не был виноват. Прощал ей то, за что другой бы прогнал с глаз долой. В результате она искренне верила, что друг без друга нам уже не прожить. Даже на открытке в честь годовщины написала: «Если раньше мы с тобой могли расстаться, то теперь не расстанемся никогда».

Зачем я все это делал? Спросите чего полегче. Не из-за любви – Кристину я давно уже не любил, а терпел. И уж точно не из-за постели. Кристина была старательным, но скучным партнером. За полтора года она так и не поняла, что секс – это игра, в которой каждый раз можно придумывать новые правила, а вовсе не механический процесс доставления удовольствия друг другу. Поэтому я охотно изменял Кристине при любом удобном случае, когда таковой выпадал, – а это происходило нечасто, учитывая, что Кристинка постоянно была рядом со мной, – но не решался ее бросить ради кого-то другого. Было бы ради кого!

…Дома я отоспался как следует, что было нелегко. Два раза я просыпался от воплей пьяного папаши:

– Да что же это такое?.. Ззззвери вы, а не люди! Совести у вас нет! Ведь как же это получается?..