Меня нашли в воронке

Тогда пленные просто подбирали их и тоже кидали в воронки. А несколько бойцов покрепче рубили высокую березу. Одна уже валялась, с нее обрубал сучья, спиной к деду и Юре, здоровый мужик в летней, относительной чистой форме.

Потом он разогнулся, потер поясницу отошел в сторону и уселся на шинель, вытирая пот со лба…

- Толик! - шепотом крикнул Юра, ткнув деда в плечо. - Точно Толик!

- Ваш?

- Наш, да…

- Мда… Попал, парень… Чего делать будем?

- Выручать б-бы надо!

- А как? Это немцы, не латышские герои. Причем ветераны. Повоевали, видишь - спокойно как жрут? Привыкли к трупам.

- Да… Не ф-фельджандармы… А чего это в-вермахт пленных охраняет?

- А кому тут? В котле все-таки сидят. Не до жиру.

И замолчали, продолжая наблюдать за происходящим.

Тут один немец заметил, что Толик отдыхает:

- Aufzustehen! Schnell! Arbeite, das faule Schwein! - крикнул ганс и показал Толику кулак. Тот приподнялся и снова стал обрубать ветви.

- Свиньей еще об-бзывается… - заворчал Юра. - Чего интересно они деревья тут валят?

- Скоро узнаем.

Скоро случилось примерно через час. Толик к тому времени приготовил уже три березы. Потом четверо лесорубов сели в сторонке, а двое стали распиливать стволы на двухметровые бревна.

- Дрова, видать, заготавливают… - предположил Юра.

- Или строить, чего…

Пилили долго, то и дело меняясь. Двуручка была одна, да и пленные богатырским здоровьем не отличались.

В конце концов, работа была закончена, - одно большое бревно распилили на шесть маленьких - и немцы разрешили им отдохнуть.

Тех же, кто таскал трупы - собрали в кучу. Двоим дали лопаты, закидывать воронки, остальные подошли к бревнам и, разбившись по двое-трое, потащили их к полю.

Немцы пошушукались между собой, потом дружно заржали и пинками заставили пленных выстроиться на одной линии и поставить вертикально бревна.

- Auf die Plдtze… - крикнул старший среди немцев, встав на пригорок. Пленные присели.

- Fertig… - поднял руку с пистолетом вверх. Мужики встали на четвереньки…

- Los!!! - и выстрелил в воздух.

По выстрелу пленные, с огромным трудом приподымая тяжелые березины, начали трамбовать землю, по шагу продвигаясь дальше от леса.

- Чего п-происходит? Не п-понимаю…

Немцы засвистели, заорали и даже захлопали в ладоши, подбадривая пленных красноармейцев.

- Один черт знает, что там в германскую голову пришло…

Лесорубы мрачно смотрели на соревнование. Толик судорожно сжимал топор.

- Давай-ка сползаем по кустам до них.

Воспользовавшись тем, что немцы смотрели в сторону поля, дед с Юрой украдкой поползли по краю леса.

И почти добрались. Но тут на поле грянул взрыв.

Часть немцев радостно заорали, часть засвистели. А потом стали передавать друг другу сигареты.

А там где был взрыв, разлетелось на щепки бревно - часть пленных лежало вокруг небольшой, дымящейся воронки не подавая признаков жизни. Один пытался встать на руки - оторванные ноги валялись чуть поодаль…

Остальные залегли.

- Aufzustehen! Aufzustehen! - заорал главный фриц. И дал очередь над головами залегших.

Те покорно поднялись и потащили свои бревна дальше - бум, бум, бум - равномерные удары о землю были слышны далеко.

- Разм-минируют что ли? Вот с-сволочи… - прошептал Юра.

Дед молча похлопал его по плечу и махнул рукой - мол, пошли дальше.

Подползли как можно ближе к лесорубам, молча склонившим головы и не смотревшим на поле.

А там двое немцев подошли к месту взрыва. Несколькими выстрелами добили тяжелораненых, а потом ушли обратно на поляну.

- Толик! - яростно зашептал Юрка. - Толик! Б-бессонов!

Толик вздрогнул и медленно оглянулся. Увидев в кустах Юрку, аж приоткрыл рот от удивления:

- Ты??

- Толя, б-быстрей за нами, уходим, там наши все почти!

- Не могу… Немцы расстреляют десять человек за побег.

- Б-бл… Толь, чего тут происходит-то?

- Там поле заминировано. Противотанковыми. Пехотных вроде нет. Суки, придумали себе развлечение, каждый день сюда гоняют.

- Вот и п-пошли, рано или п-поздно ляжешь тут на этом п-поле.

- Эй, контуженный, ты с кем там шепчешься? - сказал один из пленных.

И тут на поле глухо гукнул еще один взрыв, а потом еще два подряд.

Немцы машинально присели, а потом гурьбой, галдя о чем-то своем, пошли к покалеченным людям. Кто-то там закричал тонко, взахлеб. А гансы третьей - последней - бригаде заорали:

- Halt! Halt!

Потом вновь раздались одиночные выстрелы.

Толик тоскливо посмотрел на Юрку и отрицательно покачал головой:

- Не могу, Юр… Десять человек на совести будет, я лучше сам…

И отвернулся.

Юрка, матерясь про себя, отполз обратно.

- Не хочет, твою мать, - сказал он деду. - За его побег десятерых положат.

Дед пожевал губы.

- Ишь, какой, совестливый. Хороший, видать, мужик. Прицел, кстати, не сбит в этот раз?

- Нормально в-все!

- Значит, тогда сделаем так…

…Уже через минуту они лежали на краю леса. Юра за старой упавшей сухостоиной, а Кирьян Васильевич метрах в пятнадцати от него в какой-то ямке. Немцы как раз вернулись с поля и дали команду последним, оставшимся в живых, пленным продолжать. Надрываясь, те сделали еще несколько шагов, и снова прогремел взрыв.

В ту же секунду Юра и дед выстрелили в спины немцев.