Меня разбудил кот (сборник)

Он подошел к краю тротуара и встал в типичную позу голосующего.

Через какое-то время подъехала «копейка», груженая всяким садоводческим хламом. «Дачник, – подумал Васька. – Как замечательно! Наверняка по пути». Весь салон был завален коробками, свертками и какими-то палками. Васька вдруг усомнился в удаче. Нагнувшись к окну, он увидел, что пожилой сухонький дедуля уже переставляет коробку с переднего сиденья назад. «Все же повезло, – уверился Васька. – Скучно ехать, видать, подвезет даже просто за разговор».

Он сел вперед, моментально договорился с дедом проехать до первой деревни, и они отъехали. Васька чувствовал, что все больше успокаивается. Теперь уже было не далеко, машина шла мягко, резво, а образ странной продавщицы почти совсем улетучился. Дед говорил что-то про помидоры. Васька кивал. За окном уже мелькали придорожные кусты, все покрытые коркой грязно-серой пыли. На горизонте показалась полоска леса, Васька впился в нее взглядом, наблюдая, как она приближается.

– Студент? – вдруг спросил дачник.

– Мм?

– Говорю: студент.

– Ага. Экзамен сегодня.

– Компьютерщик? – дед пристально посмотрел на него, словно собирался принять только такой ответ.

– Юрист, – гордо ответил Васька.

Дед фыркнул.

– Юрист! Ха!

– Простите…

– Юристов скоро не станет, – безапелляционно заявил дед.

– В каком смысле? – Васька вылупился на него, как на попугая в курятнике.

– Нечего им будет делать.

– Мне кажется…

– А мне кажется, – с нажимом произнес дачник, – что так и будет. Скоро совсем другое время настанет, так-то. Люди где сейчас?

Васька не нашелся, что ответить. Дед продолжал:

– Люди летят на Марс. В космос они летят. Зачем там юристы?

– Аа… – Васька открыл было рот, но понял, что ничего сказать не сможет. Это уже слишком.

– Что они там найдут, на Марсе, ты знаешь?

– А кто вообще… – попытался встрять Васька, но понял, что вопросы деда явно не требуют ответа.

– Не знаешь ты ничего. Вот то-то. А еще говоришь о юриспруденции. Странно это, для такого, как ты.

– Для какого – «такого»?

– Я думал, вы не такие… – констатировал дед.

Васька взглянул деду в глаза и увидел странный блеск. Словно была какая-то тайна, о которой тот не говорит, но только потому, что уверен, что Васька и так уже все знает. Да, точно, это блеск глаз заговорщика! Причем заговорщика, говорящего сейчас с менее опытным, но все же посвященным коллегой.

Васька вдруг опомнился. «Опять то же самое! – Внутри него что-то дико кричало. – Невозможно. Так дальше невозможно!» Он засуетился на сиденье, перехватил поудобнее рюкзак. В глазах мелькнуло отчаяние.

– Чего удумал? – спросил дед.

– Остановите, – взмолился Васька. – Мне нужно выйти.

Машина остановилась, чуть покосившись на пологой обочине.

– Что, передумал? – спросил дед, хитро улыбаясь. – Иди, иди. Подумай хорошенько!

Васька уже вывалился наружу. Хлопнула дверь, он сделал шаг назад, крепко сжимая в руках рюкзак. Машина сорвалась с места и с торжествующей пробуксовкой выскочила на дорогу. Не стартуют так машины дачников, груженые садовым барахлом. Особенно, древняя «копейка» пенсионера, что старше Васьки раза в два.

Ваську прошиб холодный пот. Мерзкая струйка потекла по спине. Он убедился, что машина уже далеко, лишь пыль взвивается за поворотом, и повернулся к канаве. Примерившись, перепрыгнул ее, оказался по колено в пыльной траве. Пошел торопливым шагом в сторону кустов, росших на краю недалекого леса. Это было именно то, что ему нужно.

Забравшись в кусты, он долго стоял, прислушивался к природе. Изредка проезжали машины, но их не было видно из кустов, а они не видели его. Щебетали птицы. Ветер шелестел в густых кронах недавно одевшихся берез. Чуть поскрипывали стволы.

Ваське стало так спокойно, накатило такое умиротворение, что он понял: не сможет вернуться в город. Все-таки, это не для него. Тут нужна совсем другая подготовка.

Он начал раздеваться. С мягким шлепком в траву бухнулся рюкзак, полетели кувырком кроссовки. Васька одним рывком стянул футболку, скомкал и кинул на рюкзак. Джинсы шлепнулись сверху. Он постоял в одних трусах, словно в нерешительности, потом, вздохнув глубоко, стянул и их.

Панцирь сразу начал разламываться, захрустел, защекотало свежим воздухом.

– Что я скажу, когда вернусь? – промелькнула у него в голове последняя человеческая мысль, а задние псевдоподии уже взрыхляли землю, затаскивая нижний конец тела в мягкую, безопасную, пахучую теплоту свежей норы.

...

2007 г.

Воробей

Июльское солнце выжигает золотые квадраты на плотных шторах. Тонкий вертикальный луч прорывается в комнату, режет пространство надвое. Он едва заметен, лишь огненная дорожка на ковре. От окна до двери, наискосок. Редкие пылинки вспыхивают, пролетая сквозь луч.

Маленькие, тонкие девичьи пальчики стучат по клавишам.