Меня зовут I-45

Малая вильнула между рядами. Пересекла еще одну площадку и едва не упала, когда из‑за грузовичков кейтеринговой компании выскочил «пес». Тот самый, в форме уборщика. «Пес» бежать не стал; просто направил что‑то в ее сторону. Воздух загудел, и Малая словно в стену влетела. Заряд бросил ее на колонну. Плечо онемело, изображение в окуляре зарябило.

Ничего, никаких ран. Просто будет большой синяк. Больно зверски, но не настолько, чтобы остановиться.

Малая помчалась дальше. Перелезла через парапет и двинулась по спирали подъема. Страх подстегивал. За спиной кто‑то выстрелил, раздались крики. Похоже, «пес» встретился с подоспевшими легионерами. Туда ему и дорога.

Она вывалилась в холодный ночной мрак. Окуляр постепенно пришел в норму, и она заковыляла вниз по улице, задыхаясь от быстрого шага. Время давно перевалило за полночь. Курия устало гудела машинами, подслеповато моргала рекламой на вершинах зданий.

Малая перебежала перекресток, необычно запруженный для позднего часа. Машины стояли тесно, ожидая сигнала светофора. Экран у пешеходного перехода отсчитывал время, оставшееся до начала движения. Оказавшись на тротуаре, она позволила себе небольшую передышку – сил совсем не осталось. Она согнулась, уперла руки в колени. Под ребрами сводило, то ли от удара, то ли от бега. Голова шла кругом от всего, что произошло.

Но взгляд на себе она почувствовала. Фокус чужого окуляра.

Знакомый легионер смотрел прямо на нее. Он стоял на противоположной стороне дороги, рядом с мигающими цифрами светофора. Нахмурился, но оружие доставать не стал и быстрым шагом двинулся к ней.

Нет‑нет! Только его не хватало!

Между ними пролегало десять полос. Десять полос, десять шагов.

Малая в панике глянула на огни светофора, распрямилась и заковыляла прочь от перекрестка.

Скорее бы красный.

Скорее бы красный.

Скорее бы…

Рев моторов огласил улицу. Светофор вдруг переключился на красный, машины помчались дальше, а легионер замер под разделительными маячками посреди проезжей части. Потоки машин огибали его по обе стороны. Странно, конечно; Малая была уверена, что зеленый сигнал горел бы еще долго. Но тем лучше для нее. Стоило сматываться, пока преследователь не мог двинуться с места.

Услышав гул тормозов, она опять обернулась. Со съезда эстакады на полном ходу летел тяжеловоз. Легионер зачарованно уставился на него.

«Не останавливайся», – мелькнуло в голове, прежде чем Малая успела перехватить эту мысль и задушить на корню.

И что‑то внутри грузовика хрустнуло. Будто стекло лопнуло в ладони. Водитель попытался затормозить, – Малая почувствовала, как он заколотил по сенсорной панели управления, – но машину занесло. Кузов качнулся, мигнул турбинами, медленно завис на боку.

Перевернулся и накрыл легионера собой.

Малая вскрикнула и прижала руки ко рту. Прохожие остановились, кто‑то завизжал. Разделительные маячки на месте аварии окрасились красным, вдалеке завыли сирены.

А Малая неслась по склону улицы, бежала на нижний уровень.

Не ее вина. Ведь светофор переключился сам, и тяжеловоз перевернулся сам.

Она была совсем ни при чем.

Просто не успела что‑то сделать.

Хотела, но не успела.

И какая‑то ее часть беспрестанно думала о том, как было бы здорово, если грузовик все‑таки не остановится. Сколько проблем исчезнет одним махом. Вспомнив это, Малая всхлипнула. Легионер мог выжить. Разумеется, мог, кивнула она себе. Наверняка отпрыгнул или еще что‑нибудь придумал. Она торопливо вытерла слезы и свернула за откатную дверь с изображением робота на вывеске. Знакомая территория. Сама того не желая, она вернулась к дому. Уже ставшая родной колонна нависла над ней черной тенью.

Очень кстати. Нужны были деньги и свежая одежда. Армокостюм слишком бросался в глаза.

Малая взбежала по лестнице. На этаже царила тишина, только шелестел мусор, потревоженный ботинками. Она осторожно заглянула в коридор.

Никого.

На цыпочках Малая пробежалась к своей двери и сунула ключ‑карту в замок. Тот мигнул зеленым. Она включила ночной режим окуляра, сжала влажные ладони и толкнула дверь.

Тоже никого. Только очертания мебели и серый прямоугольник окна. Комната оказалась такой унылой. Воспоминания о ней были чище, чем она сама. Стены с потеками, окно грязное, и одежда… Малая скривилась. Тоже серая, в тон стенам.

Переодевшись, она сорвала с изголовья кровати сумку и принялась набивать ее всем, что могло сгодиться. Две карты с денариями, футболка, аптечка, блокнот и зачем‑то старый навигатор‑наушник.

На краю стола лежал пластиковый прямоугольник. Ключ‑карта от комнаты Энцо. Когда они только заселились, он оставил ей запасной на всякий случай.

Как же без него было одиноко. И страшно…

Малая вытерла нос. Все это временно. И одиночество, и вонючие комнатушки. Она разыщет Энцо, вытащит из тюрьмы. И с Аларихом они разберутся уже вдвоем.

Она закинула сумку на плечо и ухватила ключ. Стоило поискать в его комнате деньги – кто знает, сколько времени придется прятаться?