Меня зовут Марсель! (СИ)

— Я бы хотела сейчас, — сказала я и на мгновение засомневалась — действительно ли я хочу этого.

— Могу я попросить тебя задержаться еще на пару часов? — Пижон остановился и внимательно посмотрел на меня.

— Я только что послала Марину.

Пижон запрокинул голову:

— Ну почему ты не можешь потерпеть? Почему ты настолько несдержанна? Что она тебе сделала?

— Она меня бесит, — пожала плечами я.

— Слушай, — он положил мне руки на плечи, и вместо тяжести от плеч к кончикам пальцев побежали мурашки, — будь рядом со мной и все будет хорошо, м? Договорились?

От его слов во мне что-то надорвалось, и я рухнула к нему в объятия. Зарылась лицом в его рубашке, почувствовав тепло его плеча.

Спустя несколько мгновений я отстранилась, и, запустив руки себе в волосы извинилась.

— У меня небольшие проблемы. Прости. Я больше не буду. Минутная слабость.

— Все в порядке. Это отлично иллюстрирует, что у нас есть отношения. А то у некоторых могли закрасться сомнения. Идем внутрь. Холодно. Через пару часов будешь свободна. Обещаю. Пока можешь пойти переодеться. Сейчас все будут расходиться, готовиться к вечеру.

[1] Чувствовать себя лишним, мой дорогой?

[2] Оставь меня, дура

Глава 37. Мысли в постели

Марсель

Я поднялась в спальню. Проверила телефон. Пусто.

Легла на кровать.

Права ли Лика? У нее действительно были проблемы с деньгами. Точнее, с оплатой университета: деньги, что дали ей родители, до кассы ВУЗа не дошли, а осели в кармане ее парня. Который обещал все вернуть, но в итоге исчез вместе с деньгами. Лика оказалась на грани отчисления. В итоге, у нее получилось взять академ (о чем она не сказала родителям), а потом и закончить университет. Правда, годом позже. Когда все вскрылось, скандал с ее родителями был грандиозным. Мне тоже досталось: ведь в растрате винили меня. В итоге на последний год обучения Лики мы с ней работали вместе. Часть своей зарплаты я вносила в нашу банку «Вышка Лики». Мы решили сохранить эту традицию и пообещали друг другу после разрешения проблемы с оплатой обучения складывать в банку деньги на наши с ней общие нужды. По разным причинам традиция не слишком прижилась. И, как правило, банка стояла у меня дома пустая.

Должна ли я тогда была продать мамину сумку? Лика права, денег бы хватило покрыть Ликино обучение и еще осталось бы.

Но ответ у меня однозначный: нет. Не должна была. Может, могла бы. Но уж точно не должна.

Эту сумку частенько носила моя мама. Она ее трогала. Складывала туда свои вещи. Там до сих пор лежат какие-то ее бумажки. Ключи от квартиры, которой больше нет. Пластыри — мама часто натирала ноги в новых туфлях, поэтому в каждой сумке у нее лежало по упаковке пластырей.

Я не знаю точно, как сумка оказалась на заднем сиденье ее машины, которую она оставила на парковке на улице. Может, она возвращалась после йоги и пошла домой просто со спортивной сумкой? Или она была после магазина, а папа встретил ее у подъезда? Она выхватила ключ от машины, заперла автомобиль, подхватила пакеты, а сумку оставила?

Не знаю. Но сумка, такая живая, такая настоящая — это горазд сильнее просто воспоминаний, которых у меня навалом! Сумку я могу взять в руки! Зная, что ладонь моей мамы часто согревала эту ручку!

— Марсель!

Я вскочила.

— Снова кошмары? — рядом со мной на кровати сидел Пижон.

— Нет у меня никаких кошмаров, — я села на кровати, — я что, уснула?

— Да. Я смотрю, у тебя два любимых действия: вляпаться в заварушку и поспать.

— Который час? — я потерла лицо и поняла, отчего Пижон спрашивал о кошмарах — щеки мокрые от слез.

— Пять вечера недавно исполнилось. Пора бы переодеться к ужину.

Я кивнула и, взяв мамино платье, скрылась в душевой.

Глава 38. Он подглядывает?

Марсель

Пижон стукнул в дверь и сказал, что будет ждать меня внизу.

А я все никак не могла заставить себя одеться. Прижимая мамино платье, я словно боялась совершить святотатство, надев его на себя.

Отложив платье, я замотала гипс на руке и нырнула под душ — и плевать, что придется заново краситься! Хотя, почему заново? Я вспомнила, что косметичка все еще ждет на дне одного из пакетов: можно свободно подставлять лицо под теплые струи воды, не опасаясь, что тушь разъест глаза.

Черт! А где полотенце? Я встала на кафель ванной комнаты, оставив лужу стекающей с меня воды и тут же вспомнила, что полотенца, аккуратно свернутые, остались лежать на кровати. Хорошо, что Пижон уже вышел!

Я открыла дверь и на всякий случай выглянула из-за нее. Убедившись, что комната пуста, я голышом прошмыгнула к кровати. И именно в этот момент дверь в коридор распахнулась, и передо мной предстал Пижон! Вместо того, чтобы закрыть дверь, он встал как вкопанный и во все глаза таращился на меня!

Не знаю, сколько времени прошло (кажется, вечность), но мне удалось выудить полотенце из-под пакетов с одеждой, разбросанных на кровати, и кое-как завернуться.

— Насмотрелся? — со злостью спросила я у Пижона.