Меня зовут Мина

Он показал детям старинные карты города — там были помечены шахтные стволы, уходившие в самые недра земли, и туннели, которые ползли от городских окраин к центру. Он сказал, что совсем рядом со школой, в Хестон-парке, имеется такой туннель: из его ворот когда-то выезжали телеги — везли уголь вниз, к реке. Оказывается, туннель сейчас ремонтируют. Хотят снова открыть его — для историков и туристов. Возможно, однажды они отправятся туда всем классом на экскурсию. На этом урок закончился.

Мина уже знала о входе в туннель и о самом туннеле. Она видела в парке, за кустами рододендрона, крепкие железные ворота, поверх которых были приварены две стальные полосы. Крест-накрест. Недавно эти полосы исчезли, и внутрь прошли мужчины в касках, с большими переносными фонарями. На воротах появилась новая ярко-оранжевая табличка: ОПАСНО!!! НЕ ВХОДИТЬ!!! И череп с костями нарисован.

В голове у Мины перемешалось много разных историй о подземельях: про Мир-иной, про ворота и туннель, про шахты, где работали родственники мистера Хендерсона, и про древние времена. Дедал, например, построил подземный лабиринт для чудища по имени Минотавр, а Аид, царь подземного мира, увёл в подземелье свою жену Персефону, отчего и получилась смена времён года. Больше всего Мине нравилась легенда про славного певца Орфея. Его жену укусила ядовитая змея, но Орфей не мог смириться со смертью прекрасной Эвридики и отправился вызволять её из царства мёртвых. По всему миру скитался и всё-таки нашёл ход, проник под землю…

Мина понимала, что это глупо, но ей было всего девять лет, и она часто грустила, и в её фантазиях и снах вход в подземный мир находился как раз в Хестон-парке, за кустами рододендрона. Она называла его Мир-иной и говорила себе, что однажды наберётся храбрости и пройдёт туда, за ворота, и спустится в Мир-иной, как Орфей. Да, у него не получилось вернуть Эвридику. А у Мины всё получится. Она познакомится там с Аидом и Персефоной, и они отпустят папу обратно на землю.

Дело было в понедельник, сразу после урока истории. В конце урока мистер Хендерсон встал перед классом и запел:

Ложись, мои хороший,
Я рядышком тоже
И тихо на ушко спою —
Чтоб глазки закрылись,
Чтоб радости снились —
Шахтёрскую песню свою…

Бей сигнал — и в забой,
Бей сигнал, дорогой,
В шахту день закатился давно.
Уголёк высыпай
И скорей засыпай,
Опускайся на самое дно.

Тут он прервал песню и пояснил:

— Меня так дедушка укачивал, когда я был маленьким. Представьте, я — совсем крошка, а мой старый ласковый дедуля поёт мне колыбельную. Кстати, знаете, что такое «бей сигнал»? Раньше в колокол били, когда новой смене приходил черёд в шахту спускаться.

И он снова запел. И наплевать ему было на тупых, равнодушных детей, хотя они гримасничали и хихикали, особенно мальчишки — они же вечно строят из себя самых крутых. Учитель пел, а Мина закрыла глаза и представила, что это поёт папа… папин голос…

Родной мой сыночек,
Отец твой — проходчик,
На шахте Косая Сажень.
Добыть уголёчку
Родному сыночку
Спускается он каждый день.

Бей сигнал — и в забои,
Бей сигнал, дорогой,
В шахту день закатился давно.
Уголёк высыпай
И скорей засыпай,
Опускайся на самое дно.

Там душно и влажно,
Но мне очень важно,
Чтоб сыночке было тепло,
Чтоб стены не стыли,
Чтоб сыто мы жили
И ярко светилось окно.

Беи сигнал — и в забой,
Бей сигнал, дорогой,
В шахту день закатился давно.
Уголёк высыпай
И скорей засыпай,
Опускайся на самое дно.

Мои милый сыночек,
Отец твой — проходчик,
Как крот, глубоко под землёй,
Он роет с лучиной,
Чтоб горя-кручины
Не знал ты, мои мальчик родной.[3]

Мистер Хендерсон улыбнулся и вытер глаза.

— Помните, — произнёс он, — всегда помните тех мужчин, тех мальчиков, которые добывали здесь уголь… чёрный и блестящий, как волосы Мины МакКи.

Потом наступила большая перемена, все поели и высыпали на улицу. В тот день одноклассники были Мине особенно отвратительны. Они гоготали, как гуси, выли, как гиены, обзывали её Угольной МакКишкой и посылали куда подальше — точнее, под землю, где ей самое место. Мина сжала кулаки и крикнула:

— Мерзкие грязные гиены!!!

— Ого! МакКишка ругается! Ща нажалуюсь! А ну повтори!