Меня зовут Женщина

Он делал свою независимость, как другие делают карьеру. Встающее на пути только раззадоривало его. Он не понимал, что в результате попадает в лапы восхищенной толпы, опутывающей плотнее, чем близкие, но внутренне равнодушной. Он был андеграундный романтик, выдавливающий из себя по капле совка и, естественно, выплескивающий с водой ребенка. Это не давало Лине внутренне опереться на отношения. Ей не приходило в голову связать с ним жизнь, но была нужна уверенность в его постоянном наличии и ровный свет его нежности. На этом топливе она бы свернула горы.

А он пугался. Он не умел строить партнерские отношения с женщиной. Умел быть сверху, восхищать, оставлять, позировать, манипулировать. А психофизическую потребность в Лине ощущал как проигрыш. Как положение снизу. Лина немного опережала свое время по модели отношений с мужчиной, а Черновой был герой своего времени. К тому же всенародно признанный.

Второй день начался в том же автобусе. Лина уже познакомилась с коллегами по мероприятию, мелкими служащими гуманитарных наук. Все они давным-давно маргинализировались и зарабатывали уроками, переводами, бизнесом. Одна лихая пятидесятилетняя дама, достающая пачку сигарет из бюстгальтера, объяснила, что пишет докторскую диссертацию и живет на собранные пустые бутылки, потому что не желает продавать антиквариат. Причем активно ищет мецената для издания книжки «Письма Пушкина южного периода».

Они и съезжались на подобные мероприятия, чтобы побыть в дурмане прошлого и поругать отказавшиеся их кормить экономические реформы.

Сегодня все были с баулами, планируя трехдневное плавание в Ялту. Но организаторша объявила, что спонсоры чего-то куда-то не перевели вовремя, и вместо трехдневной экскурсии в Ялту завтра повезут на пароходе на легендарный Каролино-Бугаз и в крепость Ак-керман. Компания вежливо промолчала — дареному коню в зубы не смотрят.

Лина расстроилась и обрадовалась. Расстроилась потому, что любила длинные морские путешествия, а обрадовалась потому, что название Каролино-Бугаз светящимися буквами всплыло из детства.

Слово «каролинобугаз» запорхало в воздухе после шестого класса с начала лагерной смены. Никто не понимал, что значит «перед праздником песни мы поедем на «каролинобугаз». Среди детей начали курсировать слухи, что это чудесный замок, принадлежавший какой-то королеве Каролине. Пионервожатая, прославившаяся романом с физкультурником, обронила, что это пляж, где с одной стороны море, с другой — река, а с третьей — лиман. Лиман видели из окна автобуса, когда ездили на процедуры. Он был крохотным озером с водой странного цвета, вокруг которого сидели, стояли и лежали взрослые люди, добровольно обмазавшиеся зеленоватой грязью.

Лиман казался отвратительным местечком, но пионервожатая сказала, что в лимане очень соленая вода, поэтому в нем невозможно утонуть. А в реке — совершенно пресная, и там утонуть совсем просто. Это породило волну слухов, что «каролинобугаз» назван в честь утонувшей в пресной реке девочки Каролины. Потом лагерная структурная лингвистика пошла дальше, предположив, что утопленницу скорее звали Лина, а значит, перед нами не заурядное утонутие, а определенная кара. За что такая ужасная кара настигает девочек? Конечно же, за легкомыслие, кокетство и непослушание.

Дальше кто-то выяснил, что слово «кара» на каком-то языке означает прекрасная или красивая; стало быть, девочка Лина была либо покаранной, либо хорошенькой. А скорее всего и то и другое. Что такое «бугаз», думать было неинтересно. Лина была единственной Линой на весь лагерь. За это она, несмотря на длинный нос, была на весь сезон назначена главной красавицей и, несмотря на белокурые косы, получила роль индианки на празднике песни.

Роль состояла в том, что перед отрядом, исполняющим песню о мирном атоме, должны стоять индианка, негр и китаянка, потрясая плодами и колосьями. Китаянкой назначили татарку Айну на костылях, и она без меры хвасталась. Быть негром обломилось толстому хромому подлизе Синицыну, его собрались выкрасить смесью вазелина и гуталина и мелко накрутить на воспитательские бигуди. О роли индианки мечтали все, потому что ее обещали обернуть в простыню, украсить всей имеющейся в отряде бижутерией, нарисовать на лбу точку, а на веках стрелки.

Лина торжествовала и задирала длинный нос так, что мальчик из старшего отряда целый вечер простоял рядом около беседки, рассказывая про свою собаку. А таскающийся за ней вечным хвостиком неказистый Уточкин после этого подрался так интенсивно, что был лишен моря на целую неделю, и весь срок, пока население лагеря ходило на пляж, в наказание мел площадку для построения, ловко скача на одном костыле.

Каролино-Бугаз свалился на Лину как праздник. Все затмило блаженство лежания на песке, ведь лагерный пляж был галечным. Она загадала, что если искупается во всех трех водах — сначала в лимане, потом в море и, наконец, в реке, — то все у нее будет очень хорошо. Взрослые расслабились так, что первый раз почти не следили. А Лина хорошо плавала и часто побеждала на лагерных соревнованиях.