Менялы

Стоя днем у своего окна на втором этаже, Роско видел, как Дж. Дж. Квотермейн и Байрон Стоунбридж целый час гуляли в саду, занятые, по всей видимости, важным разговором. Что-либо услышать из этого разговора было нельзя, но, судя по жестам, Большой Джордж в чем-то пытался убедить вице-президента, а тот перебивал его, видимо, уточняя что-то для себя. Хейворд задумался было — что могло так интересовать «Сунатко» в Вашингтоне, но решил, что этого он все равно не узнает. Да и стоило ли ломать себе голову в этот наполненный сладким запахом цветов вечер… Большой Джордж, вновь заступивший на вахту радушного хозяина, громогласно объявил:

— Никаких экскурсий, веселимся дома!

Мажордом, лакеи и музыканты почтительно удалились.

Рета и Эврил радостно закричали:

— Вечеринка, вечеринка!

Стоунбридж потребовал уточнить, какую именно вечеринку им хотелось бы устроить, и Криста, слегка захмелевшая от шампанского, воскликнула:

— Хочу провести вечеринку в бассейне! Хочу плавать!

Стоунбридж подзадорил:

— Так что же мешает?

— Ничего, Бай, миленький! Абсолютно ничего!

Криста поставила бокал с шампанским на парапет, молниеносно сбросила туфли, расстегнула платье и змеиным движением выскользнула из него. Под платьем оказалась комбинация. Криста сняла ее через голову и отшвырнула прочь. Обнаженная, улыбающаяся, великолепно сложенная, с высокими упругими грудями и ниспадавшим на плечи водопадом черных волос, она была похожа на известную скульптуру Майоля. С высоко поднятой головой Криста спустилась с террасы к освещенному бассейну, нырнула в воду, переплыла весь бассейн и крикнула:

— Восхитительно! Все за мной!..

— За кем за кем, а за мной дело не станет! — крикнул Стоунбридж и, сбросив спортивную рубашку, брюки и туфли, такой же обнаженный, как Криста, разве что менее привлекательный, бросился в бассейн.

Мун-Бим и Рета, посмеиваясь, уже раздевались.

— Держитесь! — кричал Гарольд Остин. — Утоплю!

Роско Хейворд глядел на Кристу со смешанным чувством удивления и восторга и не заметил, как к нему подошла Эврил.

— Росси, миленький, — попросила она, — расстегни «молнию».

Она повернулась к нему спиной.

Он сделал жалкую попытку дотянуться до «молнии», не вставая со стула.

— Неумеха, — сказала Эврил, — встань!

Трясущимися руками Роско пытался справиться с непослушной «молнией».

— Ну, что ты там копаешься?

— Не поддается, — багровея, пробормотал финансист.

Закинув руки за спину, Эврил сказала:

— Давай-ка я попробую…

Она резко потянула молнию вниз и уверенным движением плеч сбросила с себя платье.

— Чего же ты ждешь? — капризно сказала она. — А кто мне расстегнет лифчик?

Его руки тряслись, он старался не смотреть на ее великолепное тело… Лифчик упал. Эврил грациозно повернулась к Роско и поцеловала прямо в губы. Его ладони, так и застывшие в воздухе, коснулись ее груди.

— Идем, поплаваем?

Он отрицательно помотал головой.

— Тогда — пока!

Подобно языческой богине греха, ослепляя его своей обнаженностью, она сошла вниз и присоединилась к шестерке, барахтавшейся в бассейне.

Дж. Дж. Квотермейн остался сидеть в шезлонге. Он отхлебнул бренди, хитро глядя на Хейворда:

— Я тоже не ныряльщик, хотя порой, в своей компании, совсем неплохо чуть-чуть распуститься…

Часом позже, как и прошлой ночью, Эврил проводила Хейворда до дверей его спальни.

— Доброй ночи, моя милая юная леди, — сказал он. — И, пожалуйста, не напоминайте мне о том, что ваш номер — седьмой. Уверяю вас, что мне ничего не понадобится…

Время тянулось невыносимо. Дважды он собирался встать и подойти к селектору, стоявшему на столике и дважды горячо молился о ниспослании твердости духа! Наконец он не выдержал и нажал клавишу с цифрой «семь»…

•

В середине апреля Вандервоорт встретился с Томом Строэном, вице-президентом банка, который еще в январе вместе с Алексом выступил против сокращения финансирования проекта «Форум Ист». Теперь он полностью поддерживал выдачу огромной ссуды «Сунатко».

Встреча оказалась бурной: они обсуждали дела этой корпорации.

— Ты слишком нервничаешь, Алекс, — настаивал Том. — Вероятность риска равна нулю. И, кроме того, «Сунатко» окажет нам большую поддержку. В этом я уверен.

Алекс проговорил с раздражением:

— Риск всегда есть, и ты это знаешь не хуже меня. И не «Сунатко» меня беспокоит. Подумай о том, на какие лишения нам придется пойти в связи с такой колоссальной суммой. Пятьдесят миллионов!..

Оба знали, о каких лишениях шла речь, поскольку Роско Хейворд распространил среди членов Совета и комиссии по финансовой политике банка меморандум, подписанный Джеромом Паттертоном. В нем перечислялись те, кому придется отказать в кредитах, чтобы выделить пятьдесят миллионов для «Супранэйшнл»… Накладывалось вето на все небольшие займы и закладные.

— Ведь это временно! — горячился Том. — Через три месяца, может быть, даже раньше, мы снова вернемся к прежней политике…

— Блажен, кто верует, — сказал Алекс. — Только не я…