Менялы

— Пустяки! Люди смирятся с неизбежным, особенно при условиях, когда называемая демократия улетучилась, денежная система гроша ломаного не стоит, а покупательная способность почти равна нулю. Кроме того, американцы уже не верят в демократические институты. Вы, политики, сами подорвали эту веру…

Роско Хейворд молчал, потом осторожно вставил:

— Ваш прогноз, Джордж, означает превращение сегодняшнего военно-промышленного комплекса в авторитарное правительство.

— Вот именно! Только я бы сказал — промышленно-военного. Именно он становится сильнее по мере того, как американская экономика слабеет. И не забудьте, на нашей стороне — организация. Со временем она станет весьма эффективной.

— А ведь это Эйзенхауэр впервые заговорил о военно-промышленной структуре, — заметил Хейворд.

— Да. И он же предупредил нас об ее опасности, — сказал Байрон Стоунбридж.

— Черта с два — опасности! — воскликнул Большой Джордж. — Кто-кто, а уж Айк-то должен был увидеть в этом комплексе большие возможности. Неужели вам это не понятно?

Вице-президент отхлебнул пунша:

— Ну, если не для печати, то скажу: конечно, мне это понятно, встать на нашу сторону.

Достопочтенный Гарольд спросил:

— А как ты думаешь, Джордж, сколько нам осталось?

— Мои эксперты утверждают, что пройдет еще лет восемь-девять, затем крах денежной системы неизбежен.

— Что мне импонирует как банкиру, — проговорил Хейворд, — так это идея дисциплины. Дисциплины во всем. И в финансах, и в самом правительстве.

Дж. Дж. Квотермейн, подписав счет, который ему подали, напыщенно произнес:

— И вы увидите, что она будет! Это я вам говорю!

Игра продолжалась. Джордж и Роско сидели без дела, пока Гарольд Остин с помощью сотрудников секретной службы искал затерявшийся где-то в кустах гольфовый мячик. Неожиданно наступил тот самый момент, которого так ждал Хейворд. Вышло это, казалось бы, совершенно непреднамеренно, почти случайно.

— Так что же, ваш банк намерен иметь дело с «Супранэйшнл»? — спросил Джордж.

— Да, мы об этом подумывали, — в тон ему ответил Хейворд.

— Мы расширяем сферу влияния в области международной телефонной радиосвязи. Хотим захватить контроль над ключевыми телефонными и широковещательными компаниями. Одни из них — правительственные, некоторые частные. Конечно, мы не хотим огласки во избежание националистической возни и воплей о суверенитете. «Сунатко» предоставит им современную технологию и эффективное обслуживание; сами они, понятно, такую роскошь позволить себе не могут. Посредством стандартизации мы включим их в мировую систему связи. В ближайшие три года мы будем контролировать примерно сорок пять процентов всей доступной нам системы связи на земле. Конкурентов у нас нет. Для Америки это очень важно. Я бы сказал, это жизненно важно для того же промышленно-военного комплекса…

— Да, — согласился Хейворд, — это крупное дело.

— Я бы хотел, чтобы ваш банк выделил нам кредит в пятьдесят миллионов долларов, но по самой низкой процентной ставке.

— Разумеется. Сделка будет идти на самых льготных условиях.

Хейворд знал, что гигантская ссуда обойдется Квотермейну малой кровью. В банковском деле издавна повелось так, что самые богатые клиенты платили наименьшие проценты, и наоборот.

— Конечно, придется подумать, — сказал Хейворд, — как обойти юридические ограничения, вытекающие из федеральных законов…

— Юридические ограничения? Я лопну от смеха! Есть десятки способов обойти их в любое время. И вы это знаете не хуже меня…

В силу американских банковских законов запрещалось выдавать ссуду, которая превышала бы десять процентов основного капитала банка-заимодавца, одному заемщику. Смысл законов состоял в защите мелких вкладчиков от банковских крахов. В данном же случае пятидесятимиллионный заем, предоставленный «Сунатко», значительно превосходил бы этот лимит.

— Обойти закон, — сказал Большой Джордж, — можно, например, распределив заем по моим филиалам. А мы сами переведем деньги куда нам нужно.

Роско кивнул:

— Так, конечно, можно…

Разумеется, подобная сделка нарушала дух закона, хотя буква его формально соблюдалась. Роско прекрасно знал, что этой лазейкой то и дело пользовались все крупнейшие и престижные банки… Тем не менее, объем предстоящих обязательств банка потряс Хейворда. Он думал, что речь пойдет, допустим, первоначально о двадцати миллионах, и постепенно будет увеличиваться наряду с развитием деловых отношений между «Сунатко» и ПКА.

Словно прочитав его мысли, Большой Джордж сказал напрямик:

— Всегда не любил возиться с мизерными суммами. Если пятьдесят миллионов больше, чем вы в состоянии выделить, забудем о сделке. Я сделаю предложение «Чейз Манхэттэну».

Столь заманчивое дело, из-за которого Хейворд прилетел сюда, казалось, выскальзывало из рук.

Роско поспешно сказал:

— Нет, нет, что вы! Сумма нам по плечу.