Менялы

Еще вчера Хейворд называл Стоунбриджа официально: «господин вице-президент». Но уже к вечеру вице-президент сказал, что ему ужасно надоели всякие формальности и что он откликается на имя Бай. Хейворд, отлично знавший цену такой непринужденности в отношениях с высокопоставленными людьми, был счастлив.

— Если бы у меня был выбор, — сказал Стоунбридж, — я бы сосредоточился на экономике. Точнее, восстановил бы разумный подход к финансовой политике. Мне кажется, давно пора навести порядок в государственной бухгалтерии…

Услышав это, Квотермейн проворчал:

— Не ты один собирался это сделать, Бай. Но никому это пока не удалось. Да и ты малость опоздал…

— Лучше поздно, чем никогда! — вставил Хейворд…

Он играл в гольф старательно, но и не лучшим образом, хотя стыдиться своей игры оснований не было. Большой Джордж в начале игры сказал Хейворду:

— Послушай-ка, бухгалтер, ты играй да очки считай, а то эти политиканы и рекламные боссы не очень-то щепетильны в подсчетах…

— Мое положение обязывает меня выигрывать, — парировал вице-президент. — Причем любыми путями!

— Валяйте, — сказал Хейворд, — но учтите, что по части счета здесь у меня своя ЭВМ…

Он постучал себя пальцем по лбу.

Когда они отошли в сторонку, Большой Джордж осведомился, заговорщически понизив голос:

— Как прошла ночь? Все в порядке?

— Абсолютно все! Большое спасибо. Я получил огромное удовольствие от путешествия и спал, как убитый.

Роско солгал, он и глаз не сомкнул за ночь. Дело было в том, что накануне, во дворце Квотермейна, стало окончательно ясно: очаровательная, стройная, рыжеволосая Эврил была готова отдать Хейворду всё, стоило ему пальцем пошевелить! Это было видно и по ее поведению днем и особенно вечером. Точно так же Мун-Бим была наложницей Квотермейна, а роскошная Криста — Байрона Стоунбриджа. Не говоря уже о блондинке Рете, предназначенной для Гарольда Остина…

После ужина вице-президент и Криста решили остаться дома, а остальные отправились на «роллс-ройсе» Квотермейна в ближайшее казино. Вернувшись, Эврил проводила Роско до его комнаты. Они остановились на пороге.

— Возле вашей постели, — сказала Эврил, — есть селектор. Если вдруг что-нибудь, — она выделила слово «что-нибудь» — вам понадобится, нажмите кнопку с цифрой «7», и я приду.

— Спасибо, дитя мое! — ответил Хейворд. — Вряд ли мне что-нибудь понадобится.

…Большой Джордж продолжал:

— Послушай, старина, если что-нибудь не так, может, послать к тебе Мун-Бим?

Хейворд покраснел как рак и стоически ответил:

— Джордж, я и так наслаждаюсь твоим обществом и твоей дружбой. Но я должен прямо тебе сказать, что кое в каких вопросах наши вкусы расходятся.

Джордж помрачнел:

— В каких это, интересно, вопросах?

— Я имею в виду вопросы морали.

Большой Джордж задумался, сохраняя каменное выражение лица. А затем рявкнул:

— Морали? Это еще что такое? Чушь! Интеллигентские штучки-дрючки. Впрочем, как хочешь. Но не стесняйся! Скажи, если передумаешь…

Перед взятием девятой лунки Большой Джордж остановился у буфета с прохладительными напитками и возобновил разговор с Байроном Стоунбриджем.

— В американском правительстве, так же как и во многих других, — заявил он, — заправляют люди, которые ни черта не смыслят в основах экономики. И в этом главная причина инфляции. Вот почему и мировая денежная система, и все, что связано с ней, трещит но швам и летит в тартарары…

— Во многом я с тобой согласен, — сказал Стоунбридж. — Достаточно посмотреть, как конгресс швыряет деньгами направо и налево. Можно подумать, что у него их пруд пруди. Вроде бы нормальные люди сидят в палате и в сенате, а в то же время они считают, что печатный станок можно не останавливать…

Большой Джордж презрительно сказал:

— Каждому бизнесмену это понятно. Вопрос даже не в том, разразится ли кризис в американской экономике или нет. Для меня вопрос стоит иначе: когда это произойдет?

— Думаю, что этого можно избежать…

— Дудки! Я знаю, наступит день, когда правительство останется без денег. Только идиоты могут думать, что этого не произойдет.

Вице-президент вздохнул:

— В другом месте я бы сказал, что это ложь. Здесь же я этого делать не стану.

— И когда в Штатах настанет финансовый крах, — продолжал Большой Джордж, — только две силы могут спасти нас от анархии. Одна — это большой бизнес. Я имею в виду картель многонациональных корпораций, вроде моей, и больших банков, вроде твоего, Роско. Они станут руководить страной, научив ее финансовой дисциплине. Мы спасемся благодаря тому, что наши операции будут частью многонациональных картелей. Мы не погибнем, потому что свои ресурсы разместим за пределами страны — там, где их не настигнет инфляция. Второй силой будут военные и полиция. В союзе с большим бизнесом они сумеют навести порядок.

Вице-президент сухо сказал:

— Иными словами, полицейское государство… У вас найдутся противники.

Большой Джордж пожал плечами: