Меньше, чем смерть

— После вчерашнего вашего выхода в свет, честно говоря, ожидал. — Он улыбнулся рекламной улыбкой опытного соблазнителя и галантно отодвинул для нее стул. — И потом, кто сказал, что у нас деловая встреча? Это приятный завтрак двух друзей, я бы даже сказал, свидание двух добрых приятелей.

— У меня к вам просьба, — поморщившись, оборвала его Сова. — Вы не могли бы отрабатывать свои манеры на приемах в императорском дворце? Полагаю, титулованные особы оценят ваше знание придворного этикета. Я же предпочитаю иметь дело с реальностью. К тому же я отвратительно себя чувствую, и ваши театральные таланты меня не развлекают.

Продолжая невозмутимо улыбаться, он уселся напротив и протянул ей меню. После утреннего разговора с Лорисом Сова взяла меню так, как берут руками скорпиона с отрезанным жалом, который если и не может укусить, то заставить понервничать вполне способен.

— Я тоже очень рад вас видеть, — признался Симаргл, игнорируя ее недовольство так, словно оно ни на секунду его не обмануло. — Кстати, скажите мне, леди, почему в разговоре со мной вы всегда стремитесь продемонстрировать больше злости, чем есть на самом деле? Можете не отвечать. Мне кажется, я знаю ответ. Кстати, я искренне хотел доставить вам удовольствие: мы в одном из лучших ресторанов Киферона.

Пожалуй, с недовольством она и вправду перестаралась. Действительно, почему она все время грубит даже в ответ на формальную вежливость? Ведь на самом деле злодеяния лорда Тонатоса по-настоящему неприятны лишь в том случае, если касаются ее лично.

— Никогда не могла понять, какое наслаждение люди находят в публичном поглощении пищи, — уже без прежней враждебности сказала Сова, вернув, не читая, меню. — На ваше усмотрение.

— Я уже заказал, леди.

— Тогда зачем же вы предлагаете мне выбрать?

— Как обычно — из вежливости.

Он подождал, пока официант заберет меню и удалится за пределы изоляционного звукового поля, принял светскую позу и попросил:

— Не опровергните ли вы меня, леди? Вчера у меня сложилось впечатление, что вы намерены принять участие в неком соревновании, сулящем в конце сомнительный приз?

— Симаргл, вы столь изысканно выразились, что я не поняла. Назовите вещи своими грубыми именами.

— Зачем вам понадобился сын Магистра?

— Из женской вредности. Инфанта — не единственная женщина на этой планете, кем можно увлечься.

— Сова, кому вы лжете? Вы так кардинально сменили имидж, что вчера я вас еле узнал. На фоне вашей привычки к мужской одежде и любви к холодному оружию, вдруг взыгравшее женское тщеславие выглядит несколько фальшиво. Если бы господин Ястри знал вас хотя бы так, как я, он бы держался от вас подальше. Догадываюсь, что Магистру не нравится союз, который вот-вот может заключить его разобиженный жизнью отпрыск.

Сова раздраженно помяла салфетку под столом.

— Кто еще догадывается вместе с вами?

— Неодобрение Ордена очевидно всем. И ваше присутствие здесь лишь подтверждает мои выводы. Впрочем, император достаточно самоуверен. Он не знает о ваших доверительных отношениях с отцом своего будущего зятя, так что не считает вас серьезным препятствием на пути к браку дочери.

— Как же вы не поставили его в известность о моем близком знакомстве с Магистром? — притворно удивилась Сова. — Наверное, в отместку за это император лишил вас возможности поучаствовать в качестве исполнителя в покушении на это, как вы выразились, несерьезное препятствие.

Если бы Сова больше старалась наблюдать, чем создавать видимость собственного спокойствия, она бы заметила, как Симаргл растерялся. Нет, иронично-любезное выражение его лица ни на секунду не изменилось, наоборот, оно застыло и затвердело, как фигурная гипсовая форма, но эта неподвижность лучше всяких перемен свидетельствовала о спрятанном за фасадом смятении.

Сова поблагодарила официанта, поставившего перед ней тарелку с едой, и только потом вновь взглянула на своего собеседника. Лорд Тонатоса энергично думал о чем-то своем, словно забыв о ее существовании. Ей даже показалось, что она слышит, как низко гудит его мозг, подобный процессору мощного компьютера. Оставалось только завидовать такой гигантской работе в чужой голове, потому что собственные мысли Совы никак не хотели выстраиваться в четкую систему. Был ли Симаргл замешан в покушении? Их светский разговор никак не подтвердил ее подозрений. Лорду Тонатосу следовало как минимум удивиться ее живучести и потребовать объяснений чудесного спасения.

Наконец он пришел к каким-то выводам, и с его лица исчезло так раздражавшее Сову выражение приторной любезности.

— Надеюсь, вы понимаете, что я не имел никакого отношения к покушению?

Ей даже не пришлось разыгрывать удивление: оправдывающегося диктатора ей до сих пор видеть не доводилось. Но Сова умела быстро учиться, и, подхватив издевательский тон его притворной учтивости, она парировала:

— Надеюсь, вы понимаете, что я вам не верю?

— Браво! — холодно бросил он ей. — За те три месяца, которые я вас не видел, вы начали избавляться от политической наивности. Раньше вы, помнится, верили мне на слово.

— Раньше у меня не было другого выбора.