Меньшее зло

– Не люблю спецслужбы. Каждая мелкая вошь при первом же случае начинает задирать нос. Что уставился, хватай свой мешок и вперед.

Сбитый с толку внезапной агрессией, я прошел вглубь арсенала, забрал ядерную бомбу у сонного и равнодушного ко всему происходящему сержанта, а потом направился обратно.

Созданная командованием атмосфера будничной секретности вызывала улыбку пополам с восхищением – скрыть визит нашей группы было чрезвычайно сложно, но благодаря вороху мелких штрихов он превращался в нечто рутинное и не заслуживающее внимания. Отсутствие серьезной охраны, чересчур нервный сопровождающий, валяющиеся прямо на бетонном полу рюкзаки…

– Двигаемся, – увидев, что я покинул здание, Воронцов энергично махнул рукой: – Давай, парень, быстрее!

Я без возражений сел на заднее сиденье, положил рядом с собой рюкзак и уставился в окно.

Из клубившихся в небе туч начали падать первые капли дождя. Где-то далеко вспыхнула молния.

– Метеосводка отвратная, – бодро сообщил жизнерадостный лейтенант, забираясь на место водителя. – Всю неделю дожди обещают. Вымокнешь, как под душем.

– Поехали уже, – его товарищ раздраженно дернул страховочную ленту и захлопнул дверь. – Дорога дальняя.

– Ничего, время есть…

Вопреки моим опасениям, за последующие часы не произошло ровным счетом ничего интересного. Машина упрямо ехала сквозь быстро усиливающийся дождь, останавливалась на контрольно-пропускных пунктах, затем снова ехала, останавливалась, куда-то поворачивала – и все. Я слушал тихие реплики офицеров, наблюдал за всполохами молний, размышлял о задании…

– Просыпайся, парень, – ворвался в мой мир громкий голос Воронцова. – Мы на месте.

– Что?

– Расчетный квадрат достигнут, – процедил Смитсон. – График соблюден. Дальше наши дороги расходятся.

Тщательно проморгавшись, я опять выглянул в окно – и ничего там не увидел. Вокруг был только заполненный водой мрак.

– Идеальные условия. Готов?

– Наверное.

– Если готов, то вперед. Не держи нас под обстрелом.

Про какой обстрел говорит лейтенант, я так и не понял, но смысла оставаться в машине действительно не было.

– Спасибо за то, что довезли.

– Обращайся. И удачи на рейде. Энди, меняемся.

Несколько минут спустя внедорожник уехал, бесследно растворившись во тьме.

Вокруг меня тут же сомкнулись шелестящая пелена ливня.

– Черт, – пробормотал я, поправляя увесистый рюкзак и растерянно крутя головой. – Черт…

Возникло щемящее чувство полного одиночества. Подступила внезапная паника.

– Спокойно… вот дерьмо… спокойно…

Кое-как вернув себе душевное равновесие, я сверился с компасом, определил нужный азимут и двинулся в путь, продолжая настороженно осматриваться по сторонам.

Ничейная земля, до этого дня представлявшаяся мне чем-то вроде арены для бесконечных сражений между противоборствующими армиями, оставалась безжизненной. Под ногами ощущались мокрые камни, вокруг хлестали струи дождя, над головой время от времени слышались раскаты грома, но этим все и ограничивалось. Никаких перестрелок, взрывов, переезжающей с места на место техники… ничего.

Должная концентрация и уверенность в собственных силах вернулись ко мне примерно через полчаса. Тягостные мысли тут же отступили, скорость повысилась, а разбитая на составные части задача стала казаться достаточно простой – в данную секунду от меня требовалось всего лишь пройти около тридцати километров и занять безопасную позицию на подступах к вражеской территории.

– Справлюсь…

Три часа спустя мое настроение снова изменилось – одолев чуть больше десяти километров, я начал беспокоиться о том, что не успею добраться до нужной точки к запланированному сроку.

Висевший за плечами рюкзак становился все тяжелее, изобилующие неровностями скалы сильно мешали передвижению, рассвет неумолимо приближался, а гулять в светлое время суток, рискуя угодить под прицел вражеских снайперов, было нельзя. Итого, для выполнения первой части плана у меня оставалось не больше двух часов.

Устроив себе небольшой привал и сбросив с плеч опостылевший груз, я в очередной раз попытался рассмотреть окружающую местность, снова ничего не увидел и начал думать о перспективах выполнения поставленной командованием задачи.

Что-то упорно не сходилось. Изначальный расчет строился на том, что нас забросят далеко вглубь ничейной территории, а оттуда мы сможем всего за пару ночей дойти до вражеских позиций. На тренировках это получалось без особых проблем, а сейчас…

В конце концов я поднялся, с ненавистью пнул ядерную бомбу и выругался – признавать собственную трусость было неприятно, но другой подоплеки у моего отставания от графика попросту не имелось. Вместо того чтобы бежать, я шел, опасаясь повредить ноги. Вместо того чтобы идти – прислушивался, боясь пропустить вражеские блокпосты. Однако в результате этих бесконечных тревог лишь терял драгоценное время.

– Трус.