Меньшее зло

— Вот такая идея, — продолжил Папа Гриша. — Скажем, городской район, там, к примеру, прачечная. Вот вы все здесь люди с большим производственным опытом — вы мне скажите: был ли хоть раз случай при советской власти, чтобы директора прачечной назначили без ведома райкома партии? Не было ни одного такого случая. И что — директор не воровал? По-всякому, конечно, было. Как правило, я скажу, подворовывал иногда, но не воровал. Потому что секретарь райкома за своего назначенца лично отвечал, и кандидатура вся просвечивалась и проверялась на разных уровнях. Понятно? Если хлебокомбинат или другой объект городского значения, то директор в обязательном порядке согласовывается с горкомом. А уж если предприятие союзного значения, то все руководство — и директор, и замы его — номенклатура ЦК партии. Мы эту систему взяли и выбросили на помойку вместе с советской властью. Теперь у нас не экономика, а бизь-нёс, понимаете ли, а в бизь-несе ничего такого не нужно, он сам все по местам расставит. Может, и расставит, только расставлять уже нечего — растащили почти все, по карманам рассовали. А почему? Потому что пока приличные люди только пытались понять, что это такое за явление, жульё набежало и похватало куски. Вот, к примеру, обычный ларёк. Я, между прочим, специально интересовался. Водка палёная, курево палёное, если что приличное и есть — так контрабанда. Приличный человек таким бизь-несом пойдёт заниматься? Ни в жизнь. А жульё побежит. Вот оно у нас теперь в хозяевах жизни, а порядочные люди лапу сосут. Я не против рынка, я двумя, если хотите знать, руками «за», но хоть какой-то порядок должен быть. Хочешь ларёк открыть? На здоровье. Зайди в райком партии, напиши заявление, с тобой поговорят нормально, проверят — а вдруг ты какой-нибудь вор-рецидивист. Если ты приличный человек и хочешь честно зарабатывать деньги — что ж, откажет кто? Да никогда в жизни. Или вот олигархи. Я не Ларри Георгиевича имею в виду, мы с ним много лет в друзьях ходим, я его вот с таких лет помню, — Папа Гриша показал ладонью куда-то в сторону собственной коленки, — я вообще об явлении… Ну, приватизация, ну, поделили страну. Если по уму, тогда ещё надо было серьёзно думать, кому мы доверяем народное достояние. Но упустили момент. Не поздно и сейчас, однако же. Я итоги приватизации не призываю пересматривать. Просто говорю, что каждое крупное предприятие надо поставить под партийный контроль. Ты, скажем, олигарх, и завод этот металлургический, который вся страна строила, хапнул по дешёвке. Владей. Пожалуйста. — Папа Гриша сделал широкий круговой жест. — Мы тебя трогать не будем и никаких твоих тёмных делишек на свет вытаскивать не станем. Но! Главного бухгалтера ты, будь любезен, с соответствующим партийным органом согласуй. Чтобы народ был уверен, что у тебя честный бизнес, а не так, как это обычно бывает, — рупь заработал, червонец попятил.

— Прекрасная мысль, — серьёзным голосом сказал Ларри. — Великолепная, Григорий Павлович. Вы какую партию имеете в виду?

— Правящую, — так же серьёзно ответил Папа Гриша. — Правящую партию, Ларри Георгиевич. Как говорил писатель Бабель — партию приличных людей. Ну что ж, други мои, — повернулся он к аудитории, — утомил я вас своими стариковскими байками, извините. Да и нам с Ларри Георгиевичем надо тут парой слов перекинуться.

Дисциплинированная толпа мгновенно растаяла. Ларри и Папа Гриша остались вдвоём.

— Так вот, насчёт приличных людей, Ларри, — продолжил Папа Гриша. — Я ведь помню, как всё начиналось. Мы с директором, Серёжка Терьян, Виктор ваш, Муса — глаза у всех горели, хотели дело сделать. Не то чтобы карманы набить, а чтобы и для себя, как говорится, и для державы. А теперь что? Одних уж нет, а те далече. Я не слежу, конечно, времени нет, но говорят, что вокруг вас теперь такая шпана собралась, а?…

Ларри пожал плечами.

— Что делать, Григорий Павлович? Вы — человек с опытом, знаете, приличных людей мало на свете. С трудом найдёшь какого-нибудь одного, обучишь делу, приоденешь малость, а он шмыг — и в президенты. Так и получается.

— Ты, Ларри, брось, — посоветовал Папа Гриша, покосившись по сторонам. — Брось. Ты ведь очень даже не дурак, я бы сказал — исключительно умный человек, за что я тебя и уважаю бесконечно, и наверняка ты заметил, что сейчас обстановочка немного того. — Он пошевелил пальцами. — Непростая обстановочка. По прежним временам, Федор Фёдорович должен был бы подойти к тебе и расцеловать троекратно, по русскому обычаю. Однако не подходит. Потому что все эти воспоминания, это сейчас очень несвоевременно. Особенно на людях.

— Как только где-нибудь возникает непростая обстановочка, Григорий Павлович, — сказал Ларри, — так тут же у нас с вами начинается разговор по душам. Интэрэсное совпадэние.

— А как только начинается у нас с тобой разговор по душам, — в тон ему ответил Папа Гриша, — так я у тебя начинаю акцент замечать. Тоже интересное совпадение. Платон где?

— Едет сюда. Но может не успеть. Он на всякий случай планирует подскочить в аэропорт, если сюда опоздает. Поможете организовать встречу?