Мент. Одесса-мама (СИ)

Настя не стала пускаться в бесполезный спор, вздохнула и принялась ухаживать за моими «ранами», пустив в ход все свои медицинские навыки. А я же позволил себе немного полениться и расслабленно полежать, покорно подчиняясь всем процедурам.

К утру вид у меня стал более презентабельный, и я как ни в чём не бывало направился на работу.

Мой наставник — Савиных поджидал меня неподалёку от дома. Как только он увидел меня, то с виноватым видом направился навстречу.

Знает собака, чьё мясо съела, подумал я.

— Гриша, прости… Эти чекисты… Короче, они проводили у нас полгода назад чистку, меня тогда чудом не вышибли из угро, и с тех пор я у них вроде как в долгу. А иначе мне была бы хана, — быстро заговорил Савиных.

Он с надеждой посмотрел в моё лицо, ища во взгляде поддержку.

Я сурово сдвинул брови.

— Гриша, пойми — я не мог поступить иначе. Пожалуйста!

Впечатление он производил самое неприятное. Мне было противно смотреть на этого крысёныша.

И всё-таки он был мне нужен, как мостик к этому загадочному Папе, под которым, если верить Лосеву, ходит вся Одесса.

— Хорошо, убедил — у тебя не было выбора, — сквозь зубы процедил я.

Савиных обрадовался.

— Так ты меня простил?

Вместо ответа я двинул ему в солнечное сплетение. Роман согнулся пополам, его стошнило.

— Вот теперь ты официально прощён, — заявил я.

Савиных с трудом разогнулся, он покраснел как варёный рак.

— Больше такого не повторится, Гриша! Обещаю!

Он помялся.

— Гриша, а червонцы, которые я тебе передал — они где?

— Какие ещё червонцы? Не было никаких червонцев! — равнодушно сказал я.

Хотя рожа предателя раздражала меня неимоверно, эмоции пришлось приглушить.

— Гриша, не шути, пожалуйста. Это не мои деньги, мне их Лосев дал. Их надо вернуть, — взмолился Роман.

— Ну раз тебе надо вернуть — возвращай.

— Но ведь деньги у тебя! — воскликнул он.

— Я же сказал — никаких денег ты мне не давал. А если ты брал у чекистов бабки и не можешь вернуть — это не моя забота, Рома. Ищи, где хочешь, — злорадно сказал я.

— А ты умеешь быть жёстким, — вздохнул Савиных. — Ладно, я тебя понял, Гриша. Деньги ты мне не вернёшь. Придётся как-то выкручиваться самому.

— Именно. Зато в другой раз хорошо подумаешь, прежде чем решишь подставить напарника. Это тебе урок на будущее, Рома, — пояснил я. — И да — что у нас по итогу с делом Акопяна? Он действительно забрал заяву?

— Не успел, делу дали ход, — сообщил Савиных. — Кабанов велел заниматься им в первую очередь. У тебя есть какие-то идеи?

— Идей у меня как блох на барбоске — воплощать в жизнь замучаешься. Ты со своими информаторами успел перетереть насчёт Акопяна?

— Через час как раз встречаюсь с парочкой. Пойдёшь со мной?

— Нет. Твои информаторы должны работать только на тебя. Иди на встречу один. У меня другие планы.

— И что за планы? Поделишься? — заинтересовался Роман.

— Ничего выдающегося, Рома. Буду отрабатывать версию наводчика в ближнем круге Акопяна. Начну с его работы, а там видно будет. Ну что — разбежались?

— Разбежались, — согласился он.

Глава 15

Заготконтора, в которой трудился ограбленный гражданин Акопян, походила на цветник. Не в том смысле, что в ней торговали цветами, а в том, что весь персонал её, за исключением финдиректора, состоял из букета очаровательных женщин.

И, насколько я понял, женщин почему-то одиноких.

Стоило мне только появиться на пороге заведения, как дотоле сонная атмосфера госучреждения заискрила и забурлила водоворотом жизни.

Меня тут же усадили за большой стол, на котором по мгновению ока буквально из ниоткуда материализовалась нарядная накрахмаленная скатерть.

Постепенно её заставили разноцветными фарфоровыми кружечками, очень изящными и красивыми, но явно взятыми из совсем разных наборов, главным украшением стал пузатый китайский чайник, в котором происходило великое таинство заварки разного рода сорта трав, и аромат, что из него доносился, был просто божественный.

Появились всевозможные мисочки с мятными пряниками, сушками, крендельками, бубликами, сахарница с непременными щипцами и кусками белого твёрдого как камень сахара. В честь моего появления открылась коробка с неимоверно дорогими шоколадными конфетами.

Я ошалело вертел головой, пытался отказаться от угощения, ссылался на страшную занятость, но меня просто не слушали. Зато вопросы сыпались с пулемётной скоростью и со всех сторон. Причём, ответы явно никого не интересовали, и потому меня постоянно перебивали, не давая сказать до конца.

— Григорий Олегович, а вы — одессит? — бухгалтерша Сонечка с пышной фигурой специально наклонялась надо мной, чтобы я видел содержимое её внушительного декольте.

— Нет, я приез…

— Григорий Олегович, а вы часто сталкиваетесь с опасными преступниками? — теснила в сторонку Сонечку волоокая Роза Абрамовна в модной полосатой блузке и юбке с большим разрезом.

— А вам доводилось спасать женщин из лап бандитов? — не дав мне и рта открыть, с томным вздохом интересовалась Ольга Карповна, умопомрачительная шатенка лет двадцати, носившая причёску каре, которая выгодно подчёркивала её почти аристократические черты лица.