Менталисты и Тайная Канцелярия-2. Жаркая зима

- Легко! - улыбка деточки из нежной превратилась в предвкушающую. - Например… Да вот хотя бы. Счастливый муж думает, что скучно всю жизнь читать одну и ту же книгу или, если он в принципе не приучен читать, пить одно и то же вино. Что ему не повредит немного разнообразия, а если жена об этом не узнает, так она и не расстроится, верно? К тому же она так занята детьми, бедняжка, к чему утомлять ее чем-то еще. Но, знаете, господин офицер, женщины все же редко бывают совсем уж слепыми, а обманутая женщина страшна в гневе. На самом деле страшна, а не как в вашем комплименте о вражеских пулях. Мне кажется, спектакль о мести такой вот обманутой дамы имел бы успех. Даже грандиозный успех, если дама окажется остроумной и сумеет не просто поставить мужа на место, но и наглядно ему показать, как он заблуждался.

Голосок Джегейль журчал и звенел, и только хорошо ее знающий человек мог бы услышать в нем откровенную насмешку. Однако Никодес фор Виттенц все же не был совсем уж чурбаном и что-то почувствовал. Хотя, быть может, вовсе не насмешка заставила его бледнеть и краснеть, а невероятно скандальный сюжет, который милым голосочком излагала Джегейль. «А ведь такая пьеса и в самом деле имела бы успех, - подумала Гелли. - Грандиозный успех. Только водить на нее юных девиц было бы дурным тоном».

От необходимости что-то отвечать Никодеса спасло окончание антракта. Публика поспешно рассаживалась по местам, бравый офицер прислонился к стене неподалеку, и Гелли шепнула на ухо племяннице:

- А он не трус, дорогая. После всего, что ты наговорила, он все же собирается дождаться конца представления неподалеку от тебя.

- Удачи ему в этом смелом начинании, - фыркнула Джегейль. На сцене «милая соседка» в отчаянии заламывала руки, проклиная коварную разлучницу, и деточка, вздохнув, сказала: - Неожиданностей, похоже, не будет. Нет, этой пьесе точно понадобится продолжение.

Спектакль скользил мимо сознания, даже грудной смех роковой красотки больше не задевал Нико: очень уж далеко витали его мысли. Невероятное дело, но каждый разговор с Джегейль фор Циррент не прояснял черт ее характера и не подсказывал удобные подходы к штурму этой крепости, а лишь еще больше все запутывал.

Принц Ларк оказался прав, Джегейль совсем не похожа на прочих барышень.

У Нико были и неудачи на любовном фронте, и разочарования, и несколько довольно неприятных историй, после которых он чувствовал себя не просто обманутым, а безжалостно использованным или втоптанным в грязь - всякое бывало, но никогда еще ему не казалось, что барышня одновременно и развлекается его ухаживаниями, и недовольна ими. Что, черт его дери, что он делает не так?!

Из тяжких дум Нико вынырнул лишь дважды по ходу спектакля: когда, как и предвещала Джегейль, бесславно погиб злодей-авантюрист, и когда герой все же предложил руку и сердце милой соседке, а та без малейших колебаний приняла его предложение. Почему-то вспомнились мысли Джегейль о продолжении, и даже захотелось, чтобы и в самом деле поставили историю вроде той, которую предполагала барышня фор Циррент. А что, интересно было бы посмотреть.

Публика аплодировала, актеры раскланивались, актрисочки принимали цветы. Не встреть Нико объект своей осады, он бы тоже сейчас пробивался к сцене с перевитым алой лентой букетом. И, возможно, вечер прошел бы весело. Но сейчас веселиться не хотелось. Нико был озадачен, непонимание порождало раздражение и смутную жажду действий. Самую неприятную ее разновидность, когда точно знаешь, что нужно срочно, непременно что-то делать, а что именно - понять не можешь.

Боевой офицер фор Виттенц слишком хорошо знал, чем чревато пойти на поводу у такого настроя, а потому придушил мерзкий зуд в зародыше и заставил себя действовать «по протоколу». Слава и вечная благодарность предкам, придумавшим правила этикета. Не знаешь, что сказать, говори: «Сколь приятно было встретить вас здесь», - провожай до экипажа, оберегая от толпы, и не забудь, олух, о подобающих случаю цветах. Благо, далеко ходить за ними не нужно, как раз у театра - одно из постоянных мест дислокации цветочниц.

Джегейль поглядывала на него с интересом, природу которого Нико уловить не мог, но отчетливо чуял, что это не интерес барышни к кавалеру. Собственная реакция тоже озадачивала: смесь досады, азарта и здоровой злости, не имеющая ничего общего с волнующим сердце и плоть томлением, охватывающим рядом с интересной девушкой. «Позже разберусь», - пообещал себе Нико. Вслух же спросил:

- Вам понравился спектакль, виконтесса?

- Да, граф, это было весьма поучительно, - тоном примерно воспитанной девушки ответила Джегейль.

- Я надеюсь встретить вас здесь еще, - вполне искренне сказал Нико. Ухватил у миловидной цветочницы две розы на длинных стеблях со срезанными шипами. С поклоном преподнес пурпурную старшей виконтессе, а Джегейль - нежно-розовую. Барышня взглянула на тетку вопросительно, та чуть заметно кивнула, и Джегейль мило улыбнулась, приняв цветок:

- Благодарю.