Ментовский вояж

— У меня ходов тут — немеряно. Несколько лет строил. Один завалил — другие остались. В Зоне под землей спокойнее, чем снаружи… Вернее, пока спокойнее. Что-то чугунки под землю полезли, все им неймется. Лады, спать пора.

Поделив матрасы, сталкеры опять вспомнили о лейтенанте, продолжавшем смирно сидеть в уголке. Вернее, он сам о себе напомнил, осторожно сказав:

— Мне бы по нужде… Где тут можно?

— Везде, — зевнув, произнес Бандикут. — Вон, вышел в коридор и гадь себе без проблем у стеночки. Хотя стоп, у тебя же в скафандре для этих дел специальный мешок есть или типа того. Чего голову морочишь? Под себя и ходи, чё.

— Вы… Ты про систему регенерации? Там боксы менять надо, ну и… я подумал, что лучше оставить их на дорогу…

— Верно рассуждаешь, нечего регенератор запакощивать до поры, — со знанием дела согласился Бандикут. — Есть у тебя все-таки ложка мозгов, а то я уж сомневался. Ладно, иди гадь, только не под самой дверью.

— Не сбежит военный? — ленивым тоном поинтересовался лысый.

— Куда еще он сбежит? Главный коридор засыпан, а в остальных он запутается, так и помрет в лабиринте. Ради всего святого, Монтрезор!

Бордер насмешливо хмыкнул.

Володя, отодвинув в сторону им же сорванную с петель дверь, вышел в коридор. Подсвечивая фонариком, убедился, что маленький сталкер не соврал и сам активно использует доступные окрестности как санузел. Долго возился с застежками скафандра, а потом, сидя орлом у полуосыпавшейся кафельной стенки, подумал: а может, в самом деле попытаться удрать? Ни Бандикут, ни тем более лысый Бордер ему совершенно не нравились. Во-первых, это были отъявленные преступники. Жестокие, хитрые, беспринципные и бесчестные. Во-вторых, они явно многое скрывали. Бандикут сначала сыпал блатным жаргоном и каким-то дядей Степой Ментом, а тут вдруг мимоходом Эдгара По процитировал… Бордер тоже не лыком шит, явно понял суть цитаты.

Интересно, а кем они были до Катастрофы? Лейтенант знал, что вживленные импланты у всех, кто находился вблизи или внутри нынешних пяти Зон, оплавились и фактически вросли в организм. А поскольку импланты в конце сороковых — начале пятидесятых ставили всем желающим подпольно и по государственным лицензиям, сталкеры могли оказаться кем угодно, от бывших сотрудников милиции или ФСБ до членов преступных группировок. Беда была в том, что Катастрофа всех уравняла: обладатели имплантов стали людьми, которые больше не могли покинуть Зону. Большинство погибло, а самые способные выжили и превратились в таких вот бордеров, бандикутов и карапетов… Нормальные ведь, наверное, люди были. Семьи имели, детишек… Карапет вон и вовсе — ученый с мировым именем. На конференции, поди, всякие ездил, симпозиумы научные. И не вовремя дома оказался. Да и эти, небось, какими-нибудь доцентами были. Хотя, может, и пришлые. С Большой земли в Пятизонье лезло полно всякой шушеры. Деньгами ведь пахнет, и немаленькими деньгами…

Нет, убегать сейчас не резон. В самом деле, заблудиться в подземных переходах и тоннелях — проще простого, лучше уж выбраться на поверхность вместе со сталкерами, а там уже разобраться, что к чему. Да и Бандикут, похоже, что-то знает о пропавших пассажирах. Может, кого-то удастся спасти?

Вернувшись, Володя обнаружил, что сталкеры не спят, шепчутся. С его появлением они замолчали, и Бандикут добродушно осведомился:

— Погадил? С облегченьицем… А у меня тут вопрос созрел, вон чего. И, кстати, ложись на матрас, не ходи как циркуль.

Военврач лег на свободный матрас, поправил его под головой, потом свернул в валик вместо подушки. Спать в скафандре было не очень удобно, но не снимать же…

— Але! — нетерпеливо окликнул маленький сталкер.

— Что за вопрос?

— Вопрос такой: а если мы эту девку найдем уже дохлую? — спросил Бандикут. — Перепадет нам чего от ее папашки?

Володя поморщился от такого неприкрытого цинизма.

— Думаю, если найдем тело и доставим за Барьер, перепадет.

— Ну да, ну да… Но ты учти, доктор-врач: чтобы никаких подстав. Если какая гадость с твоей стороны выйдет — подыхать буду, но пристрелю. Не успею я — Бордер поджарит, чё.

Лысый сталкер издал некий неопределенный сонный звук, очевидно, подтверждая слова Бандикута.

— И чтобы все наши условия, как скажем, выполнили. А то знаю я: сначала одно пообещают, потом — другое, а в результате вообще шлепнут, чтобы не рассчитываться…

Володя вздохнул и решительно сел на матрасе.

— Слушайте, — сказал он, — вы что тут, совсем одичали? Только бабки на уме. Люди же пропали! Отдыхали, плыли себе по Обскому морю — и пропали. Может, их ваши железяки уже на органы разбирают! А может, и не железяки вовсе, а…

Лейтенант осекся, а Бандикут сварливо проговорил:

— Ты продолжай, продолжай. Не железяки, а братья-сталкеры? Думаешь, обидимся? Не обидимся же, а, лысая пачка?

Бордер не отзывался — спал уже, что ли?