Мэнцзы

2) Чжэн'цы послали своего полководца Цзы-чжо Жу-цзы произвести нападение на княжество Вэй, которое послало своего полководца Юй-гун Сы для преследования его. Цзы-чжо Жу-цзы сказал: Сегодня я нездоров и не в состоянии держать лука — я должен умереть. Обратившись к своему вознице, он спросил его: «Кто меня преследует»? Возница отвечал: Юй-гун Сы. В таком случае я останусь жив, сказал Цзы-чжо Жу-цзы. Возница сказал: Юй-гун Сы искусный вэй'ский стрелок и вы говорите что останетесь живы — как же это объяснить? Юй-гун Сы, отвечал Жу, учился стрельбе у Инь-гун То, который в свою очередь учился ей у меня. Инь-гун То человек прямой и друзья, которых он выбирает, непременно люди прямые. Юй-гун Сы подъехав сказал: Отчего вы не держите лука? Сегодня я болен и не могу держать его, был ответ. Тогда Юй-гун Сы сказал: Ваш покорнейший слуга учился стрельбе у Инь-гун То, который учился ей у вас и я не могу вашим же искусством погубить вас. Но сегодняшнее дело — царское дело и я не смею манкировать им. С этими словами он вынул стрелы из колчана, ударом об колесо отбил их металлические наконечники, выпустил 4 стрелы и удалился[39].

Ст. XXV.

1) Мэн-цзы сказал: Если бы красавица Си-цзы покрывалась грязным платком, то все люди, проходя мимо нее, затыкали бы носы[40].

2) Хотя бы человек был безобразен лицом, но если он попостится и омоется, то может приносить жертву Верховному Владыке[41].

Ст. XXVI.

1) Мэн-цзы сказал: Все те, которые рассуждают о природе вещей, имеют дело только с ее проявлениями, которые должны иметь основою естественность.

2) То, что я не люблю в умниках — это их измышления. Если бы они были похожи на Юй'я, когда он направлял воды, то я не имел бы ничего против их ума. Способ отведения вод Юй'ем был такой, который не доставил ему никакого труда (т. е. естественный). Если умники будут делать то, что не доставит им труда, то их мудрость будет велика[42].

3) Хотя небо высоко и звезды (светила) далеки, но, исследуя их проявления, мы можем, сидя у себя, определить в какой день 1000 лет тому назад было солнцестояние[43].

Ст. XXVII.

1) У Гун-хан Цзы умер сын Ван-хуань. Главный министр (Ци'ского князя) также отправился к нему для выражения соболезнования. Когда он вошел в ворота, то одни старались заговорить с ним при входе, а другие отправлялись к занимаемому им месту и разговаривали с ним.

2) Мэн-цзы не говорил с ним. Будучи недоволен этим, Ван-хуань сказал: Все господа говорили со мною за исключением только одного Мэн-цзы — значит он презирает меня.

3) Услышав это Мэн-цзы сказал: Согласно придворным церемониям для разговоров не переходят с одного места на другое и для приветствий не переступают с одного порожка на другой. Я хотел соблюсти правила, а Цзы-ао (прозвание Ван-хуаня) признает это за пренебрежение. Не странно ли[44] ?

Ст. XXVIII.

1) Мэн-цзы сказал: Чем благородный муж отличается от других людей, это то, что он хранит в душе, а именно: человеколюбие и вежливость.

2) Человеколюбивый любит людей, вежливый относится к ним с уважением.

3) Тот, кто любит других, того постоянно любят другие; тот, кто уважает других, того постоянно уважают другие.

4) Вот здесь человек. Он обходится со мною возмутительно. В этом случае благородный человек всеконечно обратится к самому себе и скажет: Без сомнения я сам был негуманен и невежлив, иначе зачем бы ему было так обращаться со мною?

5) Тогда он (снова) обращается к самому себе и становится еще более гуманным и более вежливым. Но, возмутительное поведение другого остается то же самое. Тогда благородный. муж снова обращается к самому себе и говорит: Без сомнения я сам был не вполне искренен в своих чувствах любви и уважение к нему.

6) Обратившись к самому себе, он доводит искренность своих чувств до крайних пределов. Но, возмутительное поведение другого остается то же самое. Тогда он говорит: Это безумный человек. Если он ведет себя таким образом, то чем он отличается от животного? И стоит ли толковать с животным?

7) По этой причине у благородного мужа есть скорбь длящаяся всю его жизнь и нет напасти, которая бы продолжалась одно утро. Но что касается его скорби, то она заключается в следующем: Шунь был человек и я также человек. Но Шунь сделался образцом для вселенной, образцом, достойным передачи в потомство; между тем, как я все еще представляю собою обыкновенного деревенского мужика. Вот что прискорбно для него. Скорбя, чего же он хочет? Походить на Шуня и только. Что касается несчастия, то такого не существует для благородного мужа. Он не делает ничего противного человеколюбию и обычным, общепринятым правилам (церемониям) и потому, если с ним и случится какое-нибудь мимолетное несчастье, он не скорбит[45].

Ст. XXIX.

1) Юй и Цзи в мирное время трижды проходили мимо своих ворот и не входили в них. Конфуций восхвалял их[46].

2) Янь-цзы, живший в эпоху смут, обитал в грязном переулке, довольствовался чашкою рису и ковшом воды. Другие не вынесли бы этих лишений, а он не изменил своей веселости. Конфуций восхвалил его.