Мера Любви

— Черт знает что такое! — воскликнул Паоло. — Что здесь происходит? Кто это такие? — он не слишком вежливо ткнул пальцем в сторону приготовившихся к обороне каноников.

— Так я, по-вашему, обязан вам отчетом? — взъерепенился Джованни. — Как же так? Отчего вы сами, ничего не объяснив, уехали неизвестно куда и неизвестно как надолго?

Все присутствующие, затаив дыхание, наблюдали, как они ругаются. Паоло постоянно оборачивался к своим людям, призывая их в свидетели ужасной наглости своего юного родственника, Джованни же искал поддержки у каноников, которые проявляли живейший интерес ко всему происходящему, хоть и не понимали ни слова.

Однако смекнув, что нахрапом не вышло, Паоло благоразумно решил отказаться от карательных действий в отношении строптивого шурина, рискующих превратиться во всеобщую драку, и прибегнул к тону увещевания и примирения.

— Хорошо, хорошо, я был не прав, я задержался и не предупредил. Но когда я вернулся и не нашел вас там, где вы должны были быть, я очень расстроился. Я думал, что с вами могло что-нибудь случиться.

— Я тоже думал, что с вами что-то случилось, я вас совершенно потерял, — ответил Джованни в тон зятю.

И ко всеобщему умилению они тут же помирились. Джованни познакомил зятя с канониками. Паоло, сменивший гнев на милость, был весьма любезен. Оказалось, что он прекрасно говорит по-окситански, и ему удалось сгладить неприятное впечатление, произведенное в первый момент. Потом каноники вынуждены были распрощаться со своим дорогим гостем, на них лежало еще тяжкое бремя сообщить декану, что они вернулись одни. Закончив уверения в вечной дружбе и обнявшись на прощание со всеми итальянцами, каноники удалились.

Проводив их до порога, Паоло приказал подавать ужин наверх в отведенные ему комнаты. Благородный сеньор Овильо не был сторонником панибратства и никогда не ел со своими людьми.

— А у меня есть для вас кое-что, неблагодарный шурин, — заявил Паоло, когда они остались наедине.

Джованни получил сверток, в котором обнаружилась книга. Более дорогого сердцу подарка невозможно было вообразить. Раскрыв тяжелый переплет, Джованни ахнул: перед ним лежала «Метафизика» Аристотеля на латыни.

— Только от переписчика, — Паоло был доволен впечатлением, какое произвел подарок.

Джованни кинулся зятю на шею:

— Спасибо, спасибо!

— Да ладно, что уж, — Паоло отстранил от себя пылкого шурина, — ужин стынет.

Джованни есть не хотел и просто сидел напротив зятя, сжимая в объятиях красивый том Аристотеля.

— А вы меня удивили, — заявил Паоло, жуя. — Не знал, что вы такой шустрый. Молодец, конечно, не пропадете. — Паоло подмигнул Джованни. — Так вот. Значит так… Я, получается, могу ехать себе спокойно по своим делам, а вас отправлю к вашему королю. Вы сами справитесь, клянусь Святым Амвросием, а мне вот, ей Богу, вовсе не обязательно встречаться с этим самым Генрихом Английским. Потом мы с вами найдем друг друга в порту, в Барфлёре, я зафрахтую судно и вас ждать буду; так вот, мы и переплывем потом в Англию, раз уж больше никак туда не попасть.

Джованни молчал, подавленный и напуганный.

— Я вам людей дам, десяток, — продолжал Паоло и, заметив, как расстроен шурин, прибавил, — ну хорошо, дюжину. Поедете вы к королю, а я на ярмарку в Сен-Дени. Я уже опаздываю совсем, мне с вами ехать вовсе не с руки.

Услышав про Сен-Дени, Джованни совсем приуныл. Прекрасный призрак Парижа возник перед его внутренним взором и вновь растаял, словно дым или туман.

— Паоло, возьмите меня с собой, прошу вас! — без всякой надежды попросил Джованни и не удивился, услышав категорический отказ.

ГЛАВА VI О том, как Джованни встретился с Генрихом Английским

Несколько дней спустя Логика искала остатки травы на вытоптанном поле в виду местечка Шатору. Служилые люди, сидевшие на церковной паперти, пригласили путешественников отведать земляники со свежим молоком. Французская и английская армии здесь были, — объяснили они Джованни, — но короли договорились, войну отменили и все разъехались.

— Один фламандец играл в кости прямо на этом самом месте, — рассказывал всем, кто желал слушать, седой солдат с молодым лицом и шрамом через всю правую щеку. — Ему не везло в тот день, он сильно проигрался и с досады запустил камнем прямо в эту Мадонну, — солдат задирал голову, показывая на статую Богоматери с Младенцем. У каменного Иисуса и вправду не было ручки. — Глядь, а из раны потекла кровь, настоящая кровь! — солдат многозначительно умолкал. — Всю-всю эту кровь собрали до капли, а руку Младенца забрал себе принц Жан. Говорят, эта чудесная кровь способна исцелять.

— Исцелять? Да эта святая кровь указала на то, что случится ужасное кровопролитие! — возразил пожилой крестьянин. — Местный сеньор, утащи дьявол в ад его душу, насобирал здесь всякой швали иноземной, да и разорил все деревни монахов Деоля. И столько людей при этом перебили, столько посевов пожгли, супостаты! — крестьянин выругался в сердцах.