Мера Любви

Архидьякон согласно закивал и с нажимом заговорил что-то на своем языке, указывая на аббата.

— О чем он говорит? — обернулся Джованни к разгневанному дому Бернарду.

— Говорит, что мои братья напали на этих проходимцев, избили их до полусмерти и убили бы, если б не подоспела помощь, — раздраженно перевел аббат. — А потом моих несчастных овечек скрутили, и теперь держат под замком, требуя восстановления справедливости и возмещения ущерба за побои. Подлые твари! — дом Бернард погрозил каноникам кулаком.

Джованни нисколько не удивился, когда в ответ архидьякон показал аббату кукиш.

— Двое монахов чуть не убили восемь человек? Переведите им, будьте любезны, господин аббат!

Джованни наблюдал за реакцией архидьякона на свои слова. Тот не сразу нашелся, что ответить. В дело вступил декан Брендан.

— Он говорит, что мои монахи гневливы, жадны до чужого, и… я вообще отказываюсь это переводить, это все подлая клевета! — возмутился дом Бернард. — И наглое вранье, что моих бедных братьев застали на вашем поле. Чего бы им понадобилось на вашем поле, интересно мне знать?!

— Может, мы у них самих спросим? — предложил Джованни.

Аббат передал каноникам, что епископ желает видеть захваченных монахов. Каноники сначала вопросительно уставились на Джованни, а потом, видно, решили, что ему, как и им, слишком нужны деньги, чтобы он вдруг ни с того ни с сего встал на сторону аббата, и всей толпой отправились за монахами.

— Нет, ну каково! — аббат развел руками. — И что вы собираетесь делать, сир епископ?

— Прикажу освободить ваших овечек, что еще? С вами много людей?

— Да уж, тут по-другому нельзя.

— Надеюсь, в этот раз обойдется без побоев, — Джованни удивлялся, как это аббат не замечает всей комичности ситуации. — Жаль, конечно, братьев, но и каноникам досталось, нельзя отрицать.

— Сволочи ваши каноники! — буркнул в ответ дом Бернард, — я хотел сказать — пропащие души. Нелюди какие-то, про таких говорят, что у них сердца каменные, знаете ли, — аббат так и раздувался от сознания собственной значительности.

Когда привели захваченных монахов, двух дюжих молодцов, явилось раза в два больше народу, а вслед за канониками в зал пробрались и братья, приехавшие с аббатом.

— Развяжите их, — приказал Джованни каноникам, показав знаками, что от них требуется.

Они не поняли слов и не поверили своим глазам, ибо никак не могли ожидать от своего епископа такого предательского поведения.

— Вам придется их отпустить, — продолжал Джованни, — и возмещения вам, разумеется, не полагается. Странно было бы искать правосудия, будучи виновными. Думаю, вы и сами это прекрасно понимаете. Переведите им, господин аббат.

— Ничего они не понимают! И понимать не хотят! — вскричал аббат, но перевел все, что сказал Джованни.

Каноники возроптали. Джованни поднял руки, призывая к тишине.

— Если вы считаете себя правыми и моему суду не доверяете, давайте обратимся к третьим лицам. Кого вы почитаете достойным большего уважения? — Джованни подождал, давая аббату возможность перевести, чтобы последняя фраза прозвучала весомее.

Каноники молчали, потупившись, и Джованни знал, что им нечего ответить.

— Полагаю, мы могли бы положиться на справедливость графа Честерского, — произнес он.

Вновь имя графа возымело действие. Не успел аббат перевести, как каноники уже повиновались и освободили монахов.

— Хорошо. Теперь, я думаю, инцидент можно считать исчерпанным. Не так ли, господин аббат? спросил Джованни.

— Да, конечно, сир епископ, — ответил дом Бернард, искоса бросив ненавидящий взгляд в сторону обиженных каноников.

— Ступайте, — Джованни было неловко обращаться к каноникам «дети мои», а как их по-другому назвать, он не знал, поэтому получилось пренебрежительно, хотя он этого и не желал.

Каноники удалились, недовольно бурча.

Аббат тоже отослал своих монахов, и когда они остались с Джованни наедине, доверительно приблизился к нему:

— Тяжело вам с ними?

— Не то слово, — согласился Джованни.

Аббату такая откровенность пришлась по душе.

— Спасибо вам за моих братьев, — растаял он. Джованни кивнул, принимая благодарность:

— Не мог же я поступить иначе.

— Вы благородный человек, сир епископ, — высокопарно изрек дом Бернард, уже позабыв, что совсем недавно думал совершенно обратное. Потом немного помолчал, собираясь с мыслями, и вдруг сказал то, чего Джованни никак не ожидал от него услышать, — вы, как я вижу, попали в беду?

Джованни лишь пожал плечами. Он понятия не имел, куда может завести подобный разговор, и ему приходилось соблюдать осторожность.

— Если вам нужна моя помощь, — продолжал дом Бернард, — то есть, я хотел сказать, если я со своими скромными силами в состоянии оказать вам поддержку в каком-нибудь вашем начинании, я готов содействовать.