Мерецков. Мерцающий луч славы

(В мае 1945 года генерал-лейтенант Власов был взят нашими войсками в плен, когда пытался на машине уехать в штаб американской армии, на самолёте отправлен в Москву. Военная коллегия Верховного суда СССР приговорила его за предательство и кровавые злодеяния к смертной казни - он был повешен.

Казалось бы, справедливость восторжествовала, но из уст маршала Мерецкова я услышал нечто другое. В 1965 году в канун Дня Победы, мне, начальнику отдела газеты Северного флота «На страже Заполярья», командующий флотом адмирал Семён Михайлович Лобов поручил взять интервью у маршала Мерецкова, в то время находившегося в Группе генеральных инспекторов Министерства обороны СССР. Естественно, он говорил и о том, как воевал на Волховском фронте, будучи его командующим. Зашёл разговор и о предателе генерале Власове.

   - А вы знаете, что предателей-власовцев открыто стал защищать не кто иной, как бывший Главнокомандующий войсками юга России в Гражданскую войну генерал Деникин? - сказал Кирилл Афанасьевич. - И узнал я об этом от Сталина в феврале 1946 года. Деникин даже написал письмо генералу Эйзенхауэру[19]. Мне его жаль, - добавил маршал.

   - Кого жаль, генерала Деникина? - спросил я Мерецкова.

   - Да!

   - Почему? Ведь это он, генерал Деникин, пытался задушить советскую власть, и Первая конная армия Будённого, в которой вы служили, сражалась с его конницей!

   - Верно, мы сражались против Деникина на Дону и Кубани. И Деникин, и Врангель - все белые генералы были биты Красной Армией. Многие из них оказались на Западе. Но, когда Гитлер вероломно напал на нашу Родину, Деникин отказался сотрудничать с фашистами, вёл себя безупречно и с достоинством. Попытка немцев использовать его имя в целях пропаганды провалилась. А вот за предателей власовцев Антон Иванович решил заступиться... - А. 3.).

Мерецков вошёл к начальнику Генштаба генерал-полковнику Василевскому в тот момент, когда он разговаривал с кем-то по «кремлёвке». Хотел тут же выйти, но Александр Михайлович жестом задержал его.

   - Да, товарищ Сталин, этот фронт я держу на контроле... Вы спрашиваете о Мерецкове? Сейчас он в моём кабинете. Дать ему трубку?.. Есть, понял!

Положив трубку, Василевский отодвинул на край стола папку с последними донесениями с фронтов, поднялся и подошёл к Мерецкову. Он чувствовал себя свободно, поздоровался с Кириллом Афанасьевичем за руку, кивнул на стул.

   - Садись. - Он тоже сел. - Верховный о тебе спрашивал, его волнует план операции.

   - Я готов его доложить. - Мерецков раскрыл папку, но Василевский сказал, что через час им надо быть в Кремле у Сталина и там всё обсудят. - Хорошо. - Кирилл Афанасьевич закрыл папку. - А я перед тобой в долгу...

   - Какой ещё долг? - сдвинул брови Василевский.

   - В июне ты принял дела начальника Генштаба, а я тебя ещё не поздравил. - Мерецков неловко дёрнул плечом, слегка покраснел. - Понимаешь, замотался я вконец. То одно, то другое, не знаешь, за что и браться. Недавно закончили тяжёлую Любанскую операцию, оттянувшую от Ленинграда часть гитлеровских войск, и сразу же со своим штабом принялся за разработку новой операции.

   - Чему тут удивляться, Кирилл Афанасьевич? Ведь Ленинград до сих пор не деблокирован, вот и мечется Верховный, а вместе с ним и мы, - озабоченно произнёс Василевский. - У меня тоже заваруха. Едва взвалил на свои плечи Генштаб, как Сталин направил меня под Сталинград. Там, Кирилл, назревают серьёзные события. В конце июля - начале августа ситуация на северо-кавказском направлении начала развиваться не в нашу пользу. Немецкие войска уже вышли на реку Кубань. Немцам не удалось с ходу прорваться в Сталинград, и теперь они готовят новый удар по городу. Ты взгляни на карту. Войска Сталинградского фронта растянулись более чем на семьсот километров, и Ставка разделила этот фронт на два: Сталинградский, им командует генерал Гордов, и Юго-Восточный, который возглавил генерал Ерёменко. А перед этим пришлось разделить и Брянский фронт на два: новый Воронежский фронт принял заместитель начальника Генштаба генерал Ватутин, а командующим Брянским фронтом вместо генерала Голикова стал Костя Рокоссовский.

   - Хорошо, что никто не претендует на Волховский фронт, - усмехнулся Кирилл Афанасьевич. - Прежде чем проводить какую-либо операцию, войска вынуждены вместо траншей строить деревянно-земляные заборы, не окопы рыть, а делать насыпные площадки, прокладывать бревенчатые настилы и гати, сооружать для артиллерии и миномётов деревянные платформы. Знаешь, и я научился плотничать!

Василевский озабоченно покусывал губы. Мерецкова он знал давно как весьма делового человека. Кирилл Афанасьевич мог разработать план операции, который принёс бы успех, и делал он это без спешки, умно, чтобы, как говорят, комар носа не подточил. Но как он поступил в этот раз? Одобрит ли план Сталин?..