Мерецков. Мерцающий луч славы

Удостоен ордена Победы.

Умер 30 декабря 1968 г.

Урна с прахом в Кремлёвской стене. В Зарайске на площади Победы установлен памятник.

ПРОЛОГ

Скорый поезд с гулом бежал в кромешной тьме, колеса на стыках рельс звонко стучали, вагоны дёргались как в приступе лихорадки. А на рассвете, когда взошло солнце, из окна вагона в сизо-молочном мареве Мерецков увидел пограничный знак СССР. Поезд, в котором он ехал из Франции через Германию и Польшу, пересёк советскую государственную границу!

«Наконец-то я вернулся на Родину», - легко вздохнул Кирилл Афанасьевич. Почти год пробыл он в мятежной Испании и так соскучился по родным краям, что порой слезу из глаз вышибало. Вместе с республиканцами он воевал против генерала Франко. Кровавые бои оставили в душе Мерецкова глубокий след, и даже теперь, когда ехал по родной земле, мысленно он всё ещё был там, в окопах под Мадридом, где под его руководством были наголову разбиты франкисты, пытавшиеся с ходу захватить столицу Испании. Озлобленный поражением генерал Франко бросил в бой Итальянский экспедиционный корпус, чтобы сломить оборону республиканцев. Но разработанный Мерецковым план нанесения удара позволил уничтожить вражеский корпус. После поражения под Гвадалахарой франкисты долго не могли оправиться, а само слово «Гвадалахара» стало нарицательным.

«Жить без нравственного усилия - это сон», - говорил Лев Толстой. Для Мерецкова нравственное усилие означало сражаться с врагом до последней капли крови. Так он действовал на Гражданской войне, где трижды был ранен, так он поступал и в Испании. И когда испанские товарищи провожали его на вокзал, они сказали ему немало тёплых слов. Волонтёра Петровича, как называли там Мерецкова, больше всего тронула мягкая улыбка Пасионарии - Долорес Ибаррури, нежное пожатие её пальцев, объятия друзей по совместной боевой работе. Особую симпатию вызвал в нём Ян Карлович Берзин[1]. Когда осенью 1936 года Мерецков прибыл в Испанию, Берзин с радушием встретил его, обнял как родного брата.

   - Я рад, что вы, Кирилл Афанасьевич, приехали сюда сражаться с фашистами, - растроганно произнёс Берзин. - Тут нужны отчаянные командиры, а вы из их числа!

Мерецков сообщил Берзину о своих полномочиях. Ян Карлович сказал ему, что он заменит генерала Купера, то есть Григория Ивановича Кулика, военного советника при председателе хунты обороны Мадрида генерале Миахе.

   - Мадрид сейчас важнее всего, как-никак столица Испании, - подчеркнул Берзин, - и оставить Мадридский фронт без квалифицированной военной помощи мы не можем! Функции военного советника в Главном штабе, - продолжал Ян Карлович, - я беру на себя, а вы, Кирилл Афанасьевич, займитесь подготовкой специалистов. Нам нужны танкисты, лётчики, артиллеристы, не хватает и общевойсковых офицеров. У республиканцев слабая военная подготовка. Как же их посылать в бой, если многие не умеют обращаться с оружием!

В тот же день Мерецков принял дела у Кулика, которого знал с тех пор, как тот вместе с Ворошиловым и Сталиным в 1919 году оборонял Царицын, командуя артиллерией. Мерецков его уважал, ибо сам служил в Первой конной армии народного героя Семёна Будённого. Кулик был храбр, решителен и как заядлый артиллерист действовал в боях отчаянно. Уезжая, он напутствовал Мерецкова:

   - Держи тут высоко марку советских добровольцев, Кирилл! Пока наши ребята дают жару мятежникам. Уверен, что и ты проявишь себя. А там, на Родине, с твоими соратниками по службе я подниму бокал шампанского и за твою удачу!

Зачем пить дамский напиток, Григорий Иванович? - улыбнулся Мерецков. - Нет, я возражаю. Лучше выпейте рюмку водки, тогда у меня наверняка будут успехи на поле брани!

   - Хорошо, я так и сделаю, - неловко передёрнул плечами Кулик.

Деятельность советских военных советников в Испании сводилась к главному - помочь республиканской армии своими рекомендациями. Так считали в Москве, направляя туда добровольцев. Но пришлось им заниматься и тем, о чём раньше и речи не шло. Они разрабатывали испанскому военному командованию замысел той или иной операции, готовили проекты оперативных приказов и обучали штабной работе ответственных за это лиц. Нередко советники и сами водили в бой республиканских солдат и офицеров, подвергая себя смертельной опасности. Мерецков не раз в критические моменты боя брал на себя командование...

Кирилл Афанасьевич не отрывал глаз от жухлого поля, вдоль которого ехал поезд, выбрасывая из трубы шапки чёрного дыма, и будто наяву увидел другое, огненное поле и окопы в два яруса. Тогда мятежники наступали под Мадридом со стороны Толедо, чтобы на стыке республиканских соединений вклиниться между ними. Следовало задержать врага, и штаб послал туда стрелковую дивизию, а командира вдруг не оказалось. Где он, что с ним? Не убит ли? У Мерецкова от напряжения засосало под ложечкой. А фашисты уже опрокинули передний край и быстро продвигались вперёд.

   - Товарищ Петрович, что будем делать? - подскочил к Мерецкову начальник штаба дивизии.