Мерецков. Мерцающий луч славы

Мерецков прочёл письмо и задумался. От нахлынувших воспоминаний у него защемило в груди. Кто же этот ветеран со шрамом на щеке? Не полковник ли Чернов, который в сорок первом послал Татьяне Игоревне похоронку на её сына? Чернов умер в прошлом году от сердечного приступа. Выходит, Татьяна встречалась с ним до его смерти? Но если Чернов был в Москве, почему он не зашёл к нему, своему земляку? Что-то тут не так...

На другой день было воскресенье, и Мерецков поехал на Арбат. Ночью прошёл дождь, на асфальте в лужах отражалось солнце. Оно слепило глаза. Утро было тёплое, безветренное. А вот и заветный дом из красного кирпича. Кирилл Афанасьевич поднялся на третий этаж и нажал кнопку звонка. Ему открыла Татьяна. Он сразу узнал её.

   - Вы ли это?! - воскликнула она.

   - Получил ваше письмо, Татьяна, и прибыл собственной персоной! - Он поцеловал ей руку. - А вы всё так же красивы, как в молодости. Седина вам к лицу, а меня она старит!

Она отчего-то залилась краской.

   - Проходите, пожалуйста...

Он снял чёрный плащ, и на погонах мундира засияли звёзды маршала.

   - Высшее воинское звание вам идёт! - весело выдохнула Татьяна.

Он поправил её: не высшее, есть ещё звание - генералиссимус, оно было присвоено товарищу Сталину.

   - Перед вашим приходом мне звонил из аэропорта «Домодедово» сын. Он прилетел из Мурманска и погостит у меня несколько дней.

   - Я помню, как мы с полковником Черновым «похоронили» его, а потом он воскрес! - улыбнулся Мерецков. - Такая вот фронтовая история вышла, даже не верится.

Татьяна ушла на кухню, а он осмотрелся. Увидел на буфете фотографию её отца. Игорь Денисович был в белом халате и кому-то улыбался. Рядом с ним - фотография её сына. Игорь стоял на палубе корабля, солнце светило ему в лицо, и он слегка щурил глаза. Вошла Татьяна, поставила на стол кофе. Она перехватила взгляд Мерецкова.

   - Игоря сфотографировал фотокорреспондент «Комсомольской правды», корабль сына под Сталинградом уничтожил из своих орудий одиннадцать немецких танков, - сказала Татьяна. - За этот бой его наградили медалью «За отвагу». Он служил на Волжской военной флотилии, и во время сражения под Сталинградом её корабли оказывали большую помощь армейцам. В августе лодку «Чапаев» бомбили «юнкерсы», Игоря ранило в руку, взрывной волной выбросило в Волгу, и он едва не утонул...

   - Да, судьба вашему сыну выпала нелёгкая, - грустно промолвил Кирилл Афанасьевич. - В сорок первом, когда мы с ним попали в тяжёлую ситуацию, он не пал духом, меня выручил и два фашистских танка уничтожил...

   - В тот день, когда Дуняша сообщила мне, что мой сын жив, я словно родилась заново. - Голос Татьяны звучал негромко, но в нём было столько теплоты и надежды, что Мерецкову стало радостно за неё. - Скажу вам честно, Кирилл Афанасьевич, в те счастливые минуты я почему-то вспомнила вас.

   - Вы теперь живете в Москве, а не в Ростове? - спросил Мерецков.

   - Да, - подтвердила она. - Всё произошло так неожиданно. Я приехала в Москву к больной тете, ухаживала за ней, потом она умерла, и я поселилась в её квартире. Раньше, как вы помните, в этой квартире жила я и уступила её тете, когда после замужества переехала в Ростов. После гибели мужа я оставила там сына, который, окончив военно-морское училище в Ленинграде, уехал с женой в Североморск. Сейчас в Ростове живёт его сын, мой внук, вместе с бабушкой. Окончил школу и поступил учиться в мединститут...

Судьба этой женщины вызывала у маршала сочувствие, и, слушая её, он проникся к ней ещё большим уважением.

   - Татьяна, где вы встретились с сыном после того, как узнали, что он жив? - спросил Мерецков.

   - О, это длинная история, - усмехнулась Татьяна. - Ну а если коротко, то нашла я сына в Сталинграде, на одном из причалов, где стояла канонерская лодка «Чапаев». Там в июле ещё не было боев, «юнкерсы», правда, город бомбили. А помогли мне найти Игоря моряки из Наркомата Военно-Морского Флота, куда мы с вашей милой женой ходили за помощью. Я нашла себе комнату неподалёку от причала, и две недели была рядом с Игорем. А когда под Сталинградом начались ожесточённые бои, я была уже в Москве и очень переживала за сына... - Татьяна помолчала, её глаза блестели. - Да, - спохватилась она, - я отвезла ему орден, которым он был награждён посмертно. Прочёл он и письмо, которое вы прислали мне... Давно это было, а помню всё до мелочей.

«Она и сейчас как бы вновь всё переживает, хотя и бодрится», - участливо подумал Мерецков.

   - Сегодня у меня праздник, - повеселевшим голосом промолвила хозяйка. - Приехали в гости сын с внуком, и навестил меня прославленный в боях маршал. Кстати, как поживает Дуняша?

В её голосе не было скрытой иронии или насмешки, и это тронуло Кирилла Афанасьевича.

   - У нас с Дуняшей всё хорошо, лишь седин прибавилось, - улыбнувшись, сказал он.

Татьяна похвалила его жену:

   - Она молодец, сумела на войне защитить себя и своё счастье. - В её глазах было столько тепла и грусти, что Кирилл Афанасьевич взял её ладонь в свою руку и крепко пожал.