Мерецков. Мерцающий луч славы

Уснула Татьяна на рассвете. Проснулась от стука в дверь: соседка принесла ей письмо. Татьяна торопливо надорвала конверт и, вынув из него листок, стала про себя читать: «Уважаемая Татьяна Игоревна! Прошло девять лет после нашей встречи на Белорусском вокзале в Москве. Я обещал навестить вас в Ростове, однако не смог. Зато судьбе было угодно, чтобы я встретил вашего сына Игоря на фронте. В тот день враг бросил в атаку танки, они прорвали нашу оборону, и я срочно выехал в полк, что бы помочь отбить натиск противника. За рулём сидел ваш сын. Когда нас атаковали, „виллис“ загорелся, а мы с Игорем оказались в воронке от взрыва снаряда. Завязался неравный бой. Игорь бутылкой с зажигательной смесью поджёг один танк. Показался второй, и тогда ваш сын сказал, чтобы я уходил в лес, а он прикроет меня своим огнём…

После боя, когда враг был отброшен, стало ясно, что Игорь уничтожил и второй танк, но и сам погиб.

Я горжусь вашим сыном! Это был смелый и отчаянный парень. Пусть земля будет ему пухом!.. Пользуясь правом командарма, я наградил вашего сына орденом Красной Звезды (посмертно) и распорядился, чтобы командир полка, где он служил, переслал вам этот орден. Вы, наверное, скоро его получите. Я понимаю, что сердце матери наградой не успокоить, и всё же… Ваша боль, Татьяна Игоревна, это и моя боль. Вы потеряли сына, а мы — бесстрашного бойца Красной Армии. В бою он прикрыл меня, и до конца своих дней я буду это помнить.

Позвольте пожелать вам, Татьяна Игоревна, всяческого благополучия. Надеюсь, мы с вами ещё встретимся. Искренне ваш — генерал армии Мерецков.

Р. S. Не отыскался ли ваш брат Аркадий? Где он теперь и жив ли? Пишите мне по адресу: Москва, Наркомат обороны, Мерецкову Кириллу Афанасьевичу. 2.10.41 г.».

— Колдуешь у карты? — спросил Мерецков генерала Крутикова, когда вошёл в штаб. Он был с генералом Дягтерёвым в соседней армии. На переднем крае пока было тихо, лишь местами противник «пощипал» нашу оборону, но на дальнейшие действия не решился. — Что нового?

Крутиков сказал, что час тому назад звонил маршал Шапошников. Ставка недовольна действиями 4-й армии генерала Яковлева на тихвинском направлении.

— Он просил вас, Кирилл Афанасьевич, войти в контакт с Яковлевым и узнать, сможет ли его армия остановить продвижение немецких войск к Тихвину, свою оценку создавшейся ситуации сообщить в Ставку.

— Плохо дело, — вздохнул Мерецков. — Алексей Николаевич, немедленно поезжай в штаб к генералу Яковлеву и узнай, нужна ли ему помощь. Ты же понимаешь, что если он не остановит наступление фашистов, то появится реальная угроза нашей 7-й армии с тыла!

Генерал Крутиков убыл в армию Яковлева в девять утра, а вечером из этой армии приехал секретарь Ленинградского обкома партии Штыков, занимавшийся обеспечением Ленинграда продовольствием.

— Генерал Яковлев подавлен и растерян, его армия отступает. — Штыков сел, ладонью провёл по усталому лицу. — С дивизиями у него связи нет. Считаю, что об этом надо доложить в Ставку!

Мерецков сказал, что по просьбе маршала Шапошникова он послал к Яковлеву генерала Крутикова и, когда тот вернётся, будут решать, что делать.

Через сутки Крутиков вернулся, и его доклад свёлся к одному:

— Сдержать натиск гитлеровцев Яковлев не сможет! Нужно срочно принимать меры. Звоните в Ставку маршалу Шапошникову.