Мерецков. Мерцающий луч славы

Он шагнул в прихожую, а она, закрыв дверь, дрожащим от волнения голосом позвала тётю. Та вышла из своей комнаты и, увидев Мерецкова, негромко промолвила:

— Здравствуйте, красивый мужчина! О, да вы уже генерал армии! — Ася Марковна мило улыбнулась. — Снимайте шинель, шапку, будьте как дома!

Мерецков сел на стул и лишь сейчас увидел на тумбочке фотокарточку в рамке. На ней был снят Игорь Кречет, сын Татьяны. Он сидел на палубе теплохода «Чапаев» с гитарой в руках. Внизу ровным ученическим почерком было написано: «Мама, это я перед рейсом в Сталинград. Игорь. 20. 5.41 г.». Перехватив задумчивый взгляд гостя, Татьяна пояснила:

— Из рейса сын вернулся двадцать первого июня, а в ночь на двадцать второе он дежурил на пароходе. Прибежал домой рано утром и сообщил мне, что началась война. А через три дня его уже призвали в армию. — Она передохнула, голос её звучал тихо, и Кирилл Афанасьевич догадался, что ей было нелегко всё это говорить. — Военный эшелон, в котором находился и мой сын, шёл через Ростов, и на станции его на какое-то время поставили на запасной путь. Игорь примчался ко мне днём, он так похудел за эти дни, что мне стало жаль его и я расплакалась. Начала просить его, чтобы поберёг себя, а он попросил меня скорее собрать что-нибудь поесть: «Я, — говорит, — с утра ничего в рот не брал». Потом спросил о Любе, девушке, с которой он дружил. Я ответила, что она у меня не была. «Если придёт, скажи ей, что я ушёл на войну, что люблю её, что буду ей писать». Потом он ушёл и с тех пор не давал о себе знать. А в сентябре я получила на него похоронку и ваше письмо, и мне стало ясно, как он погиб в бою. Это был для меня такой удар, что я слегла и неделю не ходила за город рыть окопы.

— А я узнал о том, что это ваш сын, перед самой поездкой на передовую, — глухо произнёс Кирилл Афанасьевич и подробно рассказал Татьяне о смерти Игоря.

Татьяна, с трудом шевеля губами, поведала о том, что сын очень хотел попасть на военный флот, со слезами просил военкома направить его на боевые корабли, но тот не внял его просьбе.

— Может, и не погиб бы Игорёк, если бы попал на флот, грустно промолвила Татьяна. — Значит, не судьба. — Она подняла на Мерецкова глаза и вдруг жёстко, с обидой спросила: — Почему его сразу послали на фронт? Ведь он не был обучен военному делу, никогда не держал в руках винтовку, а его тут же бросили в бой…

«Не стану говорить ей, что Игорь самовольно убежал из эшелона домой, за что и попал в штрафной батальон, — решил Мерецков. — Это может новой болью отозваться в ней».

— Война, Татьяна Игоревна, началась внезапно, и случилась такая заваруха, что не поймёшь, кто прав, а кто виноват, — печально ответил Кирилл Афанасьевич.

— Моего отца убили белогвардейцы, но то были наши враги, а Игоря ведь призвали в Красную Армию! — произнесла Татьяна. — Подучили бы парня военному делу, а потом и в бой послали бы.

— Что поделаешь! — передёрнул плечами Мерецков и, немного помолчав, спросил, получила ли она награду сына.

Татьяна молча прошла в другую комнату и принесла что-то завёрнутое в белый платочек.

— Вот он, орден Красной Звезды, — тихо сказала она. — Я берегу его как самое святое. Хоть и погиб мой Игорёк, но погиб не трусом, а героем! Вырастет внук и узнает, каким солдатом был его отец.

Мерецков вздрогнул, словно его кольнули.

— Какой внук? — спросил он напряжённо.

— Разве я вам не говорила? — Татьяна удивлённо посмотрела ему в лицо и тут же спохватилась. — Извините, это был у меня разговор с военкомом, когда я уезжала из Ростова в Москву к тете. Она тогда приболела, и я приехала пожить у неё… Так вот мой Игорёк встречался с девушкой, но расписаться не успел, а вскоре после его отъезда в армию у него родился сын, которого назвали Васей. Люба живёт неподалёку от Ростова, в селе, где раньше жил и учился в школе мой муж Альберт Кречет. А когда я уезжала к тете, она переселилась с малышом в мою квартиру: всё-таки в городе жить с малым ребёнком легче, чем в селе.

— Сколько сейчас мальчику?

— Пошёл второй годик. Забавный малыш, вылитый Игорёк в детстве.

— Так это же счастье какое, а? — улыбнулся Мерецков. — В сыне течёт отцовская кровь!

— В малыше я души не чаю, — призналась Татьяна. — Соскучилась по нему, а поехать в Ростов сейчас не могу: там идёт война. Город ещё в конце октября захватили гитлеровцы, через неделю их выбили оттуда, но надолго ли? Немцы рвутся на Кавказ и наверняка снова захватят Ростов. — Татьяна помолчала, потом окликнула хозяйку: Ася Марковна, вы всё приготовили?

— Стол накрыт, приглашаю вас! — отозвалась хозяйка.

Мерецков вопросительно взглянул на Татьяну. Та догадалась, в чём дело, сказала тихо, но твёрдо:

— Давайте помянем моего Игорька, я очень вас прошу… — Голос у неё дрогнул, она посмотрела на гостя немигающими глазами. В них, как показалось Кириллу Афанасьевичу, был упрёк, и он не смог смолчать.

— Татьяна Игоревна, я хочу, чтобы вы знали: вины моей или моих товарищей в гибели вашего сына нет.