Мерецков. Мерцающий луч славы

— Вам повезло, Кирилл Афанасьевич, — подал голос Жданов. — А вот когда мы летели с генералом Хозиным, наш самолёт обстреляли «юнкерсы».

Мерецков осмотрелся. Люстра, висевшая над столом, горела ярко и слепила глаза. Напротив сидел Молотов, чуть поодаль от него — Маленков. На другой стороне стола сидели командиры Ленинградского фронта: генерал Хозин и Жданов, командующий 26-й армией (в конце декабря она была переименована во 2-ю ударную армию), генерал Соколов, командарм 59-й генерал Галанин. Мерецков сел рядом с Хозиным. Толкнув Кирилла Афанасьевича в бок, Хозин тихо спросил:

— Почему не дал знать мне, что освободил Тихвин?

— Некогда было, — так же тихо ответил Мерецков. Он хотел ещё что-то сказать, но с места поднялся маршал Шапошников и заговорил о том, что Верховный Главнокомандующий поручил ему доложить обстановку, сложившуюся под Ленинградом. Хотя она и стабилизировалась, немцы не отказались от идеи захвата города. Они вновь активизировали свои действия и в начале ноября захватили Тихвин, лишив Ленинград последней железной дороги, по которой через Вологду шло снабжение города. Ставка направила туда генерала армии Мерецкова, и Тихвин был освобождён.

Услышав свою фамилию, Кирилл Афанасьевич почувствовал, как щёки его запылали.

— Товарищ Мерецков сделал всё, что ему было поручено, хотя у него не хватало войск, оружия и боеприпасов, подал реплику Сталин. — Но Ленинград по-прежнему и опасности, и Ставка не может этого не видеть. — Верховный взглянул на Шапошникова. — Продолжайте, Борис Михайлович.

Шапошников стоял у стола, чуть ссутулившись, его лицо было необычно строгим, а голос с хрипотцой свидетельствовал о напряжении, с которым он говорил.

— Если посмотреть на карту, которая висит перед вами, — снова заговорил маршал, — то нетрудно увидеть, как осложнилась ситуация на северо-западном направлений. Назрел момент, когда надо объединить армии, действующие к востоку от реки Волхов. С этой целью Ставка приняла решение образовать Волховский фронт Какова его задача? — спросил начальник Генштаба и сам же ответил: — Содействовать срыву вражеского наступления на Ленинград! Это на первом плане. А когда обозначится успех, совместно с Ленинградским фронтом освободить Ленинград от блокады и разгромить войска группы армий «Север».

— Товарищ Хозин, что вы на это скажете? — Сталин смотрел на генерала с прищуром, словно брал его на прицел. — Или, быть может, решение задачи вам не под силу?

Генерал Хозин легко, без раздумий заявил, что войска Ленинградского фронта, коим ему доверено командовать, выполнят свою задачу. У него на этот счёт сомнений нет. А вот как поведёт себя Волховский фронт — знать ему не дано, всё будет зависеть от того, кто станет им командовать.

— Мы с Хозиным, товарищ Сталин, подсчитали наши силы и уверены, что успех обеспечен, — неспешно произнёс Жданов.

— Ну вот и договорились. — Сталин взглянул на Шапошникова. — Кого Генштаб предлагает назначить командующим Волховским фронтом?

— Генерала армии Мерецкова! — Маршал Шапошников помолчал, потом добавил: — Кандидатура достойная.

У Кирилла Афанасьевича ёкнуло сердце. Голос Верховного вернул его к действительности.

— Товарищ Мерецков, как вам новое назначение?

— Постараюсь, — с трудом выдохнул тот.

«Постараюсь…» — повторил про себя Сталин, огорчившись, что не услышал ни слов благодарности за доверие, ни заверений в успехе на новом фронте. Словом, сдержанность Мерецкова ему не понравилась. Впрочем, он тут же подумал, что Мерецков не льстец, как Ворошилов, Кулик или Мехлис. Он такой, какой есть. Чем-то даже похож на Жукова, прямой и твёрдый, но не вспыльчив, как тот, и без гонора. Прав был Молотов, когда однажды сказал ему о Мерецкове: «Ты, Иосиф, правильно сделал, что не дал Берии расправиться с ним, он тебя ещё не раз выручит». Сталин поднял голову и только сейчас заметил, что Мерецков стоит у стола, опустив руки по швам.

— Вы хотите сказать, что оправдаете оказанное вам доверие? — усмехнулся Сталин.

— Да! — резко отозвался Кирилл Афанасьевич. — Извините, товарищ Сталин, я не привык давать торжественные обещания. Не в моём это характере. Но долгу всегда был и буду верен!

Верховный вскинул глаза на маршала Шапошникова.

— Теперь давайте согласуем назначения должностных лиц фронта. Товарищ Мерецков, кого вы предлагаете на должность начальника штаба фронта?

Мерецков назвал генерала Стельмаха. Возражений не последовало. Но, когда он предложил назначить командующим 7-й армией генерала Гореленко, Сталин метнул на него недобрый взгляд.

— Мы же недавно освободили его от командования этой армией! — сердито произнёс он и неприязненно посмотрел на начальника Генштаба маршала Шапошникова. — Борис Михайлович, это похоже на сделку!

— Ничуть! — мягко возразил маршал. — У командарма могут быть ошибки, будь он хоть семи пядей во лбу. Были срывы и у генерала Гореленко, но он извлёк из них надлежащий урок и в ходе боев на волховском направлении проявил зрелость. Так, Кирилл Афанасьевич?