Мерецков. Мерцающий луч славы

Кирилл Афанасьевич сумел внедрить в практику всё, что задумал. Получилось неплохо. Перемытов убедился, что у Мерецкова «голова варит». Он пошёл к Ворошилову и предложил назначить Мерецкова помощником начальника штаба округа. Своё предложение, вспоминал этот эпизод Кирилл Афанасьевич, Перемытов мотивировал так. В штабе почти все начальники отделов — бывшие генералы, и, когда он, Перемытов, бывший офицер, вносит какую-либо идею, они кривят презрительно губы и пытаются саботировать её: дескать, этот выскочка, ходивший в нашем подчинении, теперь тщится что-то такое нам показать; а на Мерецкова они смотрят как на человека, выдвинутого революцией, и спокойно ему подчиняются. Ворошилов отнёсся к этим соображениям внимательно, и Мерецков вскоре был назначен по совместительству помощником начальника штаба, а по политической линии — комиссаром. Казалось бы, под бременем трёх должностей он должен был задохнуться. А фактически лишь сейчас помнилось у него свободное время, и работа с мобилизационным планом пошла совсем по-другому. Центр её тяжести был переведён в войска.

Когда наконец реорганизация была завершена и Мерецков доложил о ней Перемытову, тот взял у него все документы и пошёл с ними к Ворошилову. Климент Ефремович долго рассматривал схемы, потом сказал, что немедленно доложит о них председателю Реввоенсовета Фрунзе. (В начале 1925 года М. В. Фрунзе был назначен председателем Реввоенсовета СССР, после того как Л. Д. Троцкий был снят с этой должности. — А. 3.).

Фрунзе одобрил схемы материального обеспечения войск Красной Армии на случай их развёртывания.

— Кто возглавлял эту работу? Товарищ Мерецков? — спросил он.

— Он, Михаил Васильевич, — ответил Ворошилов и добавил: — Правда, со мной консультировался…

— Способный штабист. — Фрунзе взглянул на командующего Московским военным округом. — Всех, кто трудился над этими документами, надо поощрить. Сами решите, кого и чем.

Естественно, Ворошилов сразу же поздравил Мерецкова с успешной работой, которую высоко оценил Фрунзе. Кириллу Афанасьевичу радоваться бы, а он сказал, что мог бы лучше отработать документы, но времени было в обрез.

— Сколько человек трудилось? — спросил Ворошилов.

— Со мной пятеро.

Всем пятерым командующий округом предоставил полуторамесячный отпуск, им были выделены путёвки в санаторий «Гурзуф». А Мерецков был премирован ещё и двухмесячным окладом.

Мерецков проникся глубоким уважением к Михаилу Васильевичу Фрунзе, уже тогда зарекомендовавшему себя полководцем с большой буквы. Когда Фрунзе проводил деловые совещания, Кирилл Афанасьевич старался впитать всё то новое по вопросам территориальной системы, мобилизации войск, что необходимо было сделать в округе. А когда проходили большие манёвры регулярных частей с привлечением территориальных, Мерецков проявлял свои способности в полную силу, и самой дорогой для него была похвала Фрунзе. Однажды после учений войск округа тот сказал:

— Хорошо вы потрудились, товарищ Мерецков. Военная реформа, которую мы проводим в Красной Армии, это наш броневой щит, о который разобьются все происки наших врагов. Главное в военной реформе — не забыть о рядовых бойцах, надо их хорошо вооружить, обеспечить всем необходимым, дать им в руки первоклассное оружие и боевую технику!..

Во всех военных округах и соединениях войск реформа проходила успешно. Опыт перестройки Красной Армии и Военно-Морского Флота и законодательство о прохождении военной службы были обобщены в Законе об обязательной воинской службе, принятом в сентябре 1925 года. Тогда же ввели в армии единоначалие — важнейший элемент всей военной деятельности. Мерецков был горд тем, что в повышении боевой мощи вооружённых сил была частица и его труда. «Для меня лично 1925 год был насыщенным, и я многое внедрил в войсках из того, что намечал», — без ложной скромности признавался Кирилл Афанасьевич.

Но 1925 год принёс Мерецкову и большое горе: после неудачной операции умер Михаил Васильевич Фрунзе. Ворошилов был тоже потрясён в тот день. Он вызвал Мерецкова и спросил, где Перемытов.

— Он у авиаторов, вернётся к вечеру.

— Тогда вы соберите группу людей руководящего состава, восемь-десять человек, и мы поедем в Боткинскую больницу.

Туда все приехали возбуждённые, никому не верилось, что умер полководец, чьё имя гремело на устах бойцов и командиров Красной Армии и Военно-Морского Флота. Ворошилов поднялся наверх, к главврачу, остальные ожидали его внизу. Вскоре Климент Ефремович, бледный и расстроенный, сошёл вниз.

— Героя Урала, Туркестана и Перекопа с нами больше нет, — ломаным голосом произнёс он и смахнул со щёк покатившиеся слёзы.

В Колонном зале Дома союзов, где был установлен гроб с телом Михаила Васильевича Фрунзе, Мерецков стоял в почётном карауле, и слёзы блестели на его глазах.

Ночь он провёл неспокойно, сон никак не шёл к нему. Все мысли были о нём, о Фрунзе. Так с ним бывало не раз, когда в Гражданскую войну он терял близких ему людей.