Мерфи

Обогреватель урчал и давал тепло.

– Ну, огромное вам спасибо, – поблагодарил Мерфи обогревателеустановителя и кранооткрывателя.

– Нет, честно, никак не пойму, как такое могло получиться…

Тыкалпенни выглядел очень растерянным. А Мерфи теперь страстно хотелось, чтобы Тыкалпенни поскорее ушел.

И Тыкалпенни, выпровоженный Мерфи, покорно ушел, шаркая ногами и бормоча себе под нос: «Как такое могло получиться?…»

Мерфи пододвинул обогреватель как можно ближе к кровати, завалился в провисшую центральную часть матраса и попытался улететь куда-нибудь в мечтах-видениях, выйти за пределы разума. Но тело его слишком живо было насыщено усталостью и не позволило Мерфи улететь, и Мерфи отдался сну, Сну – сыну Эреба и Ночи, Сну – единоутробному брату Фурий.[164]

Когда Мерфи проснулся, в комнате стояла тяжкая духота. Мерфи встал и открыл стеклянный люк в потолке-стене. Ему хотелось посмотреть, какие звезды и созвездия можно было увидеть в проеме открытого люка, но никаких звезд вообще он не увидел и тут же закрыл люк. Мерфи зажег свечу от огонька газового сопла обогревателя. Свеча была очень высокая и толстая, и для переносчика огонька от сопла к фитилю понадобился кусочек бумажки. Затем Мерфи спустился по приставной лестнице этажом ниже, в туалет… А интересно, какова этимология слова «газ»?… Прежде чем вскарабкаться по лестнице назад, он проверил, как она закреплена. Оказалось, всего несколькими винтами… Так, эти винты, наверное, легко вывинтить, и тогда он сможет втягивать лестницу за собой и никто уже к нему не попадет без его на то соизволения. Замечательно. Тыкалпенни не составит труда все это отвинтить… Мерфи разделся до исподнего, переместил свечу так, чтобы она располагалась еще ближе к изголовью кровати, закрепил ее в лужице, выплавленной из ее же основания. Улегся и снова попытался улететь от своего разума. И опять тело отказалось отпустить его – оно слишком навязчиво заявляло о своей усталости… Да, так какова, интересно, этимология слова «газ»? Может быть, слово «газ» родственно слову «хаос»? Нет, вряд ли… хаос – это просто пустота, зияние… а слово «кретин» не родственно ли слову «христианство» или слову «крестьянин»?… Нет, хаос больше подходит, пускай будет хаос, может быть, это и не так, но звучит приятно… итак, отныне газ – это хаос, а хаос – это газ… он может согреть, он может заставить зевать, смеяться, плакать, он может помочь жить дольше или умереть пораньше, он может прекратить страдания… чего только этот газ не может… газ… а мог бы он превратить невротика в психа? Нет, вряд ли… есть вещи, которые под силу лишь Богу… да будет небо посреди вод, да отделятся воды от вод… Закон про Надлежащее Использование Хаоса и Воды… Компания «Хаос, Свет и Ситро» с ограниченной ответственностью… Рай и Ад… Ада и Рая… Роза… Лилия… Дилия… Силия…

А утром от несвязных мыслей и снов ничего не осталось, кроме после-чувствования[165] какой-то катастрофы, а от свечи осталась лишь лужа витиеватой формы.

Ничего не осталось… осталось лишь то, что он хотел видеть. Любой дурак может, в прямом или переносном смысле, закрыть глаза и ничего не видеть или не желать видеть, но кто знает, что видит страус в песке, когда засовывает туда голову?

Мерфи никогда бы не признался в том, что и он нуждался в братьях по духу. А ему так необходимо было бы чувствовать себя частью некоего духовного братства. Представ перед выбором между жизнью, от которой он отвернулся, и жизнью, которую он доселе не знал, в которой присутствовала борьба между различными подходами к психическим расстройствам и которая, как он подсознательно считал и надеялся, подходила ему больше всего, он, конечно же, отдавал предпочтение последней. Все толкало его к этому выбору: его первые впечатления (а для него впечатления всегда значили больше всего), его надежды на лучшее, чувство сродненности… ну, и многое другое. Ничего не оставалось делать, кроме как закрепить первые впечатления, уйти от всего, что могло бы поколебать их, сознательно исказить истину так, чтобы она не мешала произведенному выбору. Сделать это было весьма сложно, но делать это было так приятно!

Для успеха требовалось, чтобы каждый час, проведенный в палатах, усиливал его неприятие обычного, книжно-школярского отношения к расстройствам психики, его неприязнь к самодовольным научным концепциям, которые определяли душевное здоровье в зависимости от степени и качества контакта личности с окружающей реальностью. И с каждым часом, проведенным в палатах, происходило именно то, к чему он стремился.