Мэри и великан

— Нет, — ответил он, — одной вполне достаточно, спасибо.

Она взяла верхнюю пластинку из ближайшей стопки.

— Купите вот эту. — Она прочла название. — «Шуберт. Концерт для фортепьяно в четыре руки». Купите… хорошая пластинка.

— Правда?

— Да, — подтвердила она, — очень приятная.

— Тогда, может, и куплю.

— Хотите, я ее поставлю?

— Пожалуй, — сказал он с некоторым вызовом.

Тут она показала ему язык.

— Сами поставьте; вы уже не маленький.

Шиллинг неуверенно рассмеялся.

— Ну, похоже, вы справитесь.

Резко развернувшись, Мэри Энн пошла за своей тряпкой.

В четыре тридцать из насквозь прокуренной будки показался Пол Нитц, нагруженный пластинками, которые он сложил на прилавок.

— Спасибо, — сказал он Шиллингу.

— Вам понравилось?

— Да, — ответ ил тот, — кое-что.

Шиллинг принялся раскладывать пластинки.

— Приходите в воскресенье. Я буду ставить новые вещи Вирджила Томпсона[29].

Нитц шарил по карманам.

— Я куплю вон ту, сверху.

— Пол, — резко сказала Мэри Энн, — у тебя же нет граммофона.

— Это не имеет значения.

Бросив конверты, которые ей нужно было унести в кладовую, она поспешила к Нитцу и выхватила у него пластинку.

— Нет, так нельзя. Я же знаю, как это будет. Ты будешь сидеть дома и смотреть на нее. А какой прок на нее пялиться?

— Ну ты и командирша, — пробормотал Нитц.

— Я спрячу ее под прилавок, — сказала она, — пойди и купи граммофон, а потом уж возвращайся за своей пластинкой.

Шиллинг стоял и смотрел, как она выпихивает парня на мостовую. Эта сцена казалась ему нереальной, почти сказочной; такого не бывает в магазинах. Это было даже по-своему забавно.

— Ему нужно на работу, — объяснила Мэри Энн, поспешая внутрь, — он играет боп на пианино в «Корольке».

— Из-за вас я не продал пластинку, — произнес Шиллинг, по-прежнему пребывая в некотором замешательстве.

— Послушайте… если бы он купил эту пластинку, он бы сидел дома и тупо на нее пялился. Я-то его знаю, поверьте мне на слово. Больше он никогда не купил бы ни одной пластинки; а теперь, когда он купит граммофон, он будет приходить за ними постоянно.

— Вы либо очень прозорливы, — сказал он, — либо у вас чересчур хорошо подвешен язык. Что выбрать?

Они смотрели друг на друга.

— Вы мне не верите? — спросила она.

Он нехотя улыбнулся:

— Отчасти. Но вы для меня слишком затейливая.

Эта фраза ее как будто заинтриговала.

— Затейливая? В каком смысле?

— Вы, с одной стороны, совсем молодая, неискушенная и наивная, — он внимательно на нее посмотрел, — и в то же время вы очень даже опытная. В чем-то даже беспринципная.

— А, — сказала она, кивая.

— Почему вы передумали? Почему решили прийти ко мне на работу?

— Потому что я устала работать в телефонной компании.

— И все? — не поверил он.

— Нет. Я… — Она запнулась. — Со мной много чего произошло. Тот, на кого я полагалась, подвел меня. Теперь я уже не чувствую того, что прежде — ни к нему, ни вообще.

— Тогда вы меня испугались?

— Да, — призналась он, — даже очень.

— А теперь нет?

Она задумалась.

— Нет, теперь я иначе смотрю на вас. И на себя тоже.

Шиллинг надеялся, что она сказала правду.

— Что вы сделали с теми десятью долларами?

— Отдала их Полу Нитцу.

— Значит, вы опять без гроша?

— Да, без гроша, — улыбнулась она.

— Значит, завтра вы попросите еще десять долларов?

— А можно?

— Посмотрим.

Брови ее взлетели.

— Посмотрим? Правда?

Магазин был пуст. Предвечернее солнце отсвечивало от тротуара. Шиллинг подошел к окну и встал, засунув руки в карманы. Наконец, чтобы унять разноголосые чувства, он закурил сигару.

— Выбросьте эту вонючку, — приказала Мэри Энн. — Как вы думаете, покупателям понравится этот запах?

Он обернулся.

— Если я приглашу вас на ужин, что вы скажете?

— Зависит от того, куда. — Она как будто сразу собралась, насторожилась; эта перемена не осталась для него незамеченной.

— А где хорошо кормят?

Она подумала.

— В «Ла Поблана», это на шоссе.

— Хорошо. Поедем туда.

— Туда мне придется переодеться. Снова надеть каблуки и костюм.

— Как закроем магазин, я отвезу вас к дому и вы переоденетесь, — своей спокойной рассудительностью он развеял ее тревоги и с облегчением услышал в ответ:

— Хорошо.

Довольный, в приподнятом настроении он затушил сигару и, пройдя в кабинет, стал готовить заказ для фирмы «Коламбиа».

Обычно эта рутинная работа доставляла ему мало радости, но сегодня он делал ее охотно и даже с наслаждением.

14

В тот вечер он сводил ее поужинать. А четыре дня спустя, в субботу, взял с собой на вечеринку оптовиков в Сан-Франциско.

Они ехали к полуострову, и Мэри Энн спросила:

— Это ваша собственная машина?

— Этот «Додж» я купил еще в сорок восьмом. Это была пакетная сделка: к машине прилагался Макс. Теперь я меньше вожу, — добавил он.

Он стал плохо видеть и однажды врезался в припаркованную цистерну с молоком. Но об этом он предпочел не упоминать.

— Хорошая машина. Такая большая и тихая… — Она смотрела на темнеющие поля, которые проплывали мимо по обе стороны шоссе. — Так что будет на этой вечеринке?

— Ну, вы же не боитесь?

— Нет, — сказала она, очень прямо сидя рядом с ним и крепко сжимая в руках сумочку. Она нарядилась в нечто вроде черной шелковой пижамы.