Мэри Роуз

— Она выросла с этим мальчишкой, — спокойно ответила Микаэла. — Если бы в ее теле была хоть искорка чувств, она восстала бы против того, что из-за ее мужа над ним так бесчеловечно издеваются. У этой чужачки, Анны Болейн, сердце кровью обливалось, а Джеральдина Саттон по-прежнему холодна, словно шербет, и волосы себе из ноздрей выщипывает.

На глазах Микаэлы блестели слезы. Фенелле очень хотелось остаться с ней, но она понимала, что, если не совершит вечернюю прогулку с повозкой, в некоторых домах нечего будет подать на стол.

— Мне пора ехать, — мягко произнесла она. — В «Domus Dei» брат Франциск ждет, что я заберу мешки с хлебом.

— Правильно! — Во двор, никем не замеченный, въехал сэр Джеймс. На нем был подбитый мехом шаубе мирового судьи, поэтому можно было сделать вывод, что он прибыл с заседания городского совета. Он спешился, передал коня слуге и обнял Микаэлу за плечи. — Не позволяй себя задерживать, Фенелла. Моя свояченица — ангел с волосатыми ушами, но ее язык и черта сведет с ума.

Он положил подбородок на голову Микаэлы и принялся покачиваться с ней в лучах заходящего солнца.

«В этом доме полно женщин, на которых не женятся, — вдруг осознала Фенелла. — Ситуация со мной и Ханной достаточно безумна, но почему сэр Джеймс не сходил к священнику с этим испанским золотым слитком, который так любит?»

Она села на повозку, а сэр Джеймс повел Микаэлу к дому, но в дверях та еще раз обернулась.

— Будь добрее к моей черной морской звезде! — крикнула она вслед Фенелле. — Хоть с ним и непросто. Он гораздо лучше, чем кажется на первый взгляд.

Свой хлебный обход в тот день Фенелла, погруженная в размышления, совершила небрежно. Возвращаясь с наступлением темноты с пустой повозкой в Саттон-холл, она увидела, что со стороны гавани едет Сильвестр на своей кобыле. Обычно в седле перед ним сидел мальчик, но сегодня он был один.

— Где Люк?

— Остался на верфи, — ответил Сильвестр. — Ближе к вечеру Энтони стал показывать ему, как делать из горной сосны настоящий шпангоут, и Люк со слезами на глазах; заявил, что ни в коем случае не может ехать домой. Тогда Энтони предложил оставить его на ночь.

— Энтони? — удивилась Фенелла. — Ты говоришь о человеке, который ни с кем словом лишний раз не перемолвится и который прячется, едва завидев чужого человека? Он добровольно оставил у себя ребенка, который постоянно задает какие-то вопросы?

Сильвестр спешился и помог ей выбраться из повозки. Стоя рядом, они облокотились на повозку, как поступали часто, чтобы отдохнуть после долгого дня.

— С Люком он разговаривает, — произнес Сильвестр. — Ты разве никогда не видела этого? Перед Люком он садится на корточки, чтобы их глаза были на одном уровне, и отвечает на все его вопросы. Мой друг Энтони, никогда не умевший ждать, проявляет ангельское терпение, общаясь с этим мальчиком. И что самое поразительное — он сам задает ему вопросы. Сегодня Люк начал говорить о Боге и молитвах, и Энтони спросил его: «Ты уже хоть раз видел это, Лукас? Ты просил Бога о чем-то, чего тебе хотелось, и он исполнил твое желание?»

— И что же сказал Люк? — поинтересовалась Фенелла.

— Он умный мальчик, — ответил Сильвестр. — «Так делать нельзя, — сказал он. — Молиться за то, чего хочешь, а не за то, о чем говорят нам священники. Но мама говорит, что мы можем делать это про себя. Бог все слышит. Поэтому я попросил его подарить мне мяч для игры в футбол, хотя король запретил это, как священники — молитвы. И через два дня тетушка Микаэла сшила мне из тряпок мяч, а сэр Джеймс сказал, что я могу играть им во дворе, потому что королевские чиновники не Бог и не могут все слышать».

«Как же нам повезло, — думала Фенелла. — Что бы ни случалось, мы благословенны и наша жизнь чудесна».

— Я подбежал к нему, отвел Энтони в сторону, — продолжал рассказывать Сильвестр. — Я знаю, что он сомневается в существовании Бога, поэтому я поспешно сказал: «Я тебя прошу, не лишай мальчика веры».

Фенелла не стала говорить Сильвестру, что Энтони не сомневается в существовании Бога, а уверен, что ничего подобного нет в пустых небесах. Это была тайна Энтони, и она собиралась сохранить ее.

— Он так и сделал, правда? — с некоторым страхом спросила она.

Сильвестр улыбнулся.

— Знаешь, что он мне сказал? «Не глупи, Сильвестр. В Бога, которому небезразличны футбольные мячи для маленьких мальчиков, поверит даже такой черт, как я». За черта я его стукнул кулаком, мягко и осторожно, но вместо того чтобы закрыться, он стукнул меня в ответ, и Люк тут же оказался рядом и стал подзадоривать нас, как борцов на ринге.

— О, Силь, это чудесно! Жаль, что меня там не было.

Сильвестр погладил ее по руке.

— Ты знаешь, я по-прежнему верю в то, что разбитое можно исцелить и что у вас может быть маленький мальчик. Я бы крестил его, и можешь мне поверить, я стал бы баловать его так, как никогда ни один крестный отец не баловал своего крестника.