Мэри Вентура и «Девятое королевство»

Роза рассеянна. В очередной раз пересказывает историю о докторе и больных глазах Перси. Перескакивает с одного на другое: звонил Перси, просил принести свитер – он выходит на балкон, палата хорошая, у него только один сосед. В пятницу она собирается купить свитер в Эксетере, а в субботу Дж. отвезут ее в больницу. Я приглашаю ее на обед в воскресенье. Роза раздумывает, вид у нее неуверенный, она не знает… может быть, Дж. пригласят ее к ним в воскресенье (скорее всего пригласят), а отказаться она не может, ведь они возят ее к Перси (она умеет водить машину, но та, которая у них сейчас, слишком большая).

Я несколько суховато предлагаю ей поточнее выяснить, что и как, и дать мне знать. Ввиду моей неспособности в настоящее время полностью отдаться благотворительности (о чем ей хорошо известно) – приняла бы лучше мое предложение с благодарностью, и дело с концом. Она спрашивает, сможет ли Тед отвезти ее к Перси во вторник. Я несколько неуверенно интересуюсь, что сказал ей он сам. Насколько далеко больница от Эксетера? Роза кажется обиженной – и я говорю, что у Теда в этот день запланирован визит к дантисту. Когда в больнице разрешено посещение? С двух до четырех. Хватит ли ему этого времени, чтобы сходить в магазин, выполнить разные поручения и побывать у дантиста? Я хорошо помню, что Тед планировал рано утром порыбачить и скорее всего полагал, что сможет оставить Розу в больнице на весь день. Она сказала, что сама туда не доберется (туда так просто не попасть). В этом вся Роза. По словам Теда, они договорились, что он довезет ее до Ньютон-Эббота, откуда она доедет до больницы на автобусе. Роза же поняла так, что Тед потратит весь день на то, чтобы отвезти ее куда ей надо и дожидаться там, сколько потребуется.

Я попросила ее сообщить, придет ли она к нам на обед, опасаясь, что она и нас подведет. Роза – легкомысленная, ненадежная, болтливая женщина с добрым сердцем.

Пятница, 16 февраля

Забегала на минутку Роза. Тед открыл ей дверь, и она прошла в детскую, где мы расположились с машинками друг напротив друга за столом, заваленным листами бумаги и со стоящим там же оловянным чайником с горячим чаем.

– Мой не такой красивый и хуже держит тепло.

Мы предложили ей чашку чая.

– Мой не такой горячий.

Она дожидалась телефонного звонка от «девочек» (дочерей?). Новости: спрашивают ее согласия на то, чтобы прооперировать Перси. Голос Розы дрожит. Она не понимает, зачем операция, муж не испытывает боли, а операция может ослабить его, но «если это продлит ему жизнь…». Тед с безнадежным видом изучает карты Эксетера и Бови-Трейси: о рыбалке придется забыть, Розу никак нельзя будет оставить на полпути. Перси, возможно, пробудет в больнице шесть недель, и эта перспектива заставляет нас пожертвовать половиной дня – ее признательность, наша нерасторопность. Итак, Тед отвезет ее туда и обратно, а рыбалка отменяется. Что там – «затемнение» или «новообразование»? Она обещала в субботу все узнать точнее. Рубцы старые или свежие? Ему шестьдесят восемь. Роза говорит, что в воскресенье пойдет к Дж., а нас навестит в понедельник днем. Я забыла написать, во что она была одета. Не помню. Надо тренировать память.

21 февраля

Я заглянула к Розе вместе с Фридой, чтобы засвидетельствовать свое заявление на получение семейного пособия. У нее была дочь, приехавшая из Лондона с часовым поездом. Красивая худощавая девушка с короткими черными волосами, гибким, стройным телом, заостренными носом и подбородком. Она приехала, чтобы поруководить матерью, объяснить ей, как заполнять форму. Роза Эмма Б. (замужем). Голубые тени для глаз слегка размазались за время поездки. Перси назначена операция, к вечеру его прооперируют.

Вечером двадцать второго февраля я забежала узнать новости. У Перси удалили часть легкого, сейчас он чувствует себя удовлетворительно. Что это было? Они не знают (!), выяснят в субботу, когда поедут его навестить. В первый день Розу к нему не пустили. Так что же это было? Бетти: «Извините, у меня на носу фурункул». В телевизоре что-то загрохотало. Фрида испугалась, расплакалась. Потом пришла в восторг. Крупным планом: самосвал сбрасывает камни. Ох…

17 апреля

Около двух часов раздался оглушительный стук в дверь. Мы с Тедом и Фрида обедали на кухне.

– Может, почта? – спросила я в надежде, вдруг Тед выиграл какой-то удивительный приз.

Мои слова прервал истерический вопль Розы:

– Тед, Тед, идите скорее. Кажется, у Перси инсульт!

Мы распахнули дверь, за ней стояла Роза с безумными глазами, придерживая руками соскальзывающую блузку.

– Я вызвала врача! – прокричала она и, повернувшись, побежала обратно к дому, Тед – за ней.

Я решила, что лучше остаться дома и ждать, но потом что-то сказало мне: нет, ты должна это увидеть, ты никогда не видела ни инсульта, ни умирающего. И я тоже пошла за ними. Перси сидел в кресле перед телевизором, странно и уродливо дергаясь и бормоча что-то сквозь зубы, скорее всего искусственные, глаза его закатились, он весь содрогался, словно под воздействием слабого тока. Роза вцепилась в Теда. Я смотрела с порога.