Мэрианн

— «Женская». — Скривилась я. Настроение окончательно упало. Значит вот какой он видел меня с первого дня.

— Мэрианн, я вас не понимаю. Вы пришли в мой дворец в поисках поддержки и помощи. Это ли не женская позиция? Искать защиты у сильных?

— Не в моём случае. — Начала злиться и громко опустила бокал обратно на стол. — Я попросила убежища как княжна, а не как нежная дама!

— Так что плохого в ранимости и просьбе о помощи?

— Я — княжна. А страх?

— В тёмном коридоре вы были напуганы. То, чего мы не знаем нас пугает и это нормально.

— Вам так понравилось видеть меня уязвимой, что вы решили повторить? — Злость и обида нахлынули сминая остальные чувства. Я резко встала и направилась к выходу.

— Мэрианн, стойте! — Роберт догнал меня быстрее, чем я успела дойти до двери. Поймав меня за руку, он резко потянул обратно, разворачивая. Затормозить я просто не успела, а потому по сути крутанувшись на месте обернулась, почти врезавшись в грудь Роберту. Растерявшись от неожиданности, удивлённо стояла лицом к лицу с королём, не смея ничего предпринять. Сам Роберт и не думал меня отпускать или отстраниться. Напротив, пальцами свободной руки он провёл по моей щеке, после чего аккуратно убрал с лица выбившуюся прядь. — Я всего лишь хотел как лучше. Всегда. — Пытаясь собраться с мыслями, прикрыла глаза. Постояв так в тишине, сделала шаг назад и открыла глаза. Он больше не предпринимал новых действий, но и руку по прежнему не отпускал. Роберт поднял ладонь к лицу, внимательно рассматривая. За две недели в покое мои руки стали снова походить на ладони аристократки. Возможно, он впервые обратил на это внимание. — Вчера в ложе вы то и дело перебирали пальцами, словно пытались сыграть сами. Так же я помню вы говорили что для аристократии Крэйвола является хорошим тоном владение инструментом. Смею предположить, что вам близки клавишные инструменты, я прав? — Он поднял взгляд от ладони, глядя в глаза. Было странное двоякое чувство. Причина большинства действий короля была мне не понятна, а потому и не ясно было как на них реагировать.

— Да, во временя когда была младшей графиней я не дурно музыцировала на рояле.

— От чего тогда до сих пор молчит инструмент в хореографическом зале?

— Потому что он ваш. — Я попыталась высвободить руку, но как и вчера, Роберт её не отпустил. Вместо этого он достал из кармана связку с несколькими ключами. Подняв мою руку, он едва коснулся губами тыльной стороны ладони. Пока я вновь пребывала в глубоком замешательстве, король отстегнул один ключ от остальных и только вложив его в мою руку наконец отпустил ладонь.

— Музицируйте, как будет вдохновение. И простите мне, что обидел вас и поставил в не выгодное положение.

Сказав это, Роберт первый вышел из комнаты. Выглядел он при этом очень грустным. Что это вообще сейчас было? Он извинился?! Но правители не извиняются… Если только не считают равным…А прикосновения? За всю жизнь в Крэйволе никто не позволял себе подобного. Хотя учитывая свободные нравы Герфельда, может это и в порядке вещей… Как же всё сложно.

Повернув ключ, опустила ручку двери и вошла в кабинет. Пустой зал заливал солнечный свет из окна. В тишине стук каблуков раскатывался громко и инородно. Подойдя к инструменту, подняла крышку и погладила гладкие черно-белые клавиши. Робко присев на скамью, быстро огляделась, убеждаясь в том, что в помещении одна. Короткий робкий звук, затем другой. Сначала играла простые известные мелодии, помогая рукам вспомнить. Первое время сбивалась с ритма или вовсе забывала какая нота шла следующей. Когда же руки начали двигаться плавно и уверенно, поняла, что совсем другая мелодия искала высвобождения через меня. Чёрный рояль… белые руки на черно-белых клавишах… Прикрыв глаза, я снова вспомнила ночной дворец, полный мрака. Когда-то давно я услышала мнение о том, что увидевший однажды прелесть света никогда не захочет возвратиться во мрак, как и наоборот. Тот кто видел однажды тьму никогда не поверит в свет. Второе мнение мне казалось гораздо ближе. Через музыку сейчас хотелось передать внутреннее состояние бархатной тьмы, обволакивающей, но вместе с тем раскрывающей всё то, что скрывалось внутри каждого человека. Белый свет жесток и беспощаден, тем временем как мрак всегда подаёт руку помощи. И главное чувства… Во мраке все они обострены, не скованные ничем. Музыка жизни. Движение свободы.

Шёл уже не первый час моей беспрерывной игры. Кисти рук саднило с непривычки, но они упорно продолжали скользить по клавишам. Давно я так не играла. Даже в последние месяцы в графстве не могла играть в полной мере из-за постоянно кровоточащих ран. Сейчас же, сдерживаемое кристаллом проклятье молчало, а потому я продолжала кричать. Кричала душа, изливаясь через музыку. Высвобождая страх, боль и отчаяние прошлого, переплетаемых с надеждой и верой в светлое будущее странным, но таким чарующим настоящим.