Мэрианн. Минуя войну

Как и предупреждал Эззиан, никакого танца. В большой зале было крайне много людей, стояли столики с напитками и незначительными закусками вроде фруктов, вдоль стен изобилие диванчиков и пуфов, но сидел мало кто, практически все стояли и общались, перемещаясь одной компании к другой, иногда громко приветсвуя друг друга. Наряды до боли знакомые — яркие костюмы мужчин, кричащих о себе и пышные платья дам, где благодаря корсету и плотной шнуровке даже фигура тех леди, что не отличались худобой выглядели эффектно с осиной талией. Ну и конечно головные уборы всех мастей, начиная от простого блеска атласа платка и заканчивая многослойными конструкциями из перьев и сеток. С одной стороны ностальгия, а с другой сейчас почему-то это зрелище вызывало улыбку.

Короля Герфельда я увидела достаточно быстро. После всего произошедшего, сейчас Роберт выглядел как драгоценный камень, бликующий идеальной огранкой среди стекла разного цвета и мастей. Но именно потому сейчас далёкий и недосягаемый. И вместе с тем именно он самый дорогой и ценный. Видя его в обществе других людей не чувствовала ревности или недовольства. Сама ушла, сама оставила. Имею ли я сейчас право вообще просто так вмешаться в мирную беседу? Даже находясь в чужом королевстве на чужом пиру среди чужой аристократии, он оставался королём, узнаваемым издалека. Привычный чёрный камзол с шёлковой серебристой вышивкой по краю рукавов и лацкана, безукоризненно уложенная на бок чёлка, сейчас разумеется прямая, без намёка на кудри. Должно быть почувствовав мой долгий изучающий взгляд, Роберт обернулся. Вот и драгоценные сапфиры глаз. От неизменно чуткого взгляда смутилась и быстро отвернулась в сторону.

— Скучаете в одиночестве? Ох, я напугал вас? Вы вздрогнули…

— Эззиан! Просто я не услышала как вы подошли.

— Здесь так шумно, не удивительно, что вы не услышали. Так вам одиноко?

— Едва ли можно ощущать одиночество, находясь в толпе. — Я постаралась дружелюбно улыбнуться.

— Тем не менее…

— Тем не менее я никого не знаю и мне ничего не остаётся, кроме как наблюдать со стороны.

— Странно, что к вам ещё никто не подошёл. Такую как вы сложно не заметить.

— Так сильно выделяюсь?

— Да, вы сегодня блистаете как чистая золотая руда. Так и хочется вас огранить до идеального состояния.

Я задумалась. В этом и была разница между Эззианом и Робертом. Там, где один пытался огранить и подставить под шаблон и рамки, другой менял и создавал саму оправу.

— В любом случае, я по прежнему никого не знаю.

— Но ведь подобные мероприятия и затеваются с целью знакомства, разве нет?

— Вы правы, принято так. Но как вы и говорили, никто не танцует.

— Вас это так огорчает?

— Я не могу соотнести понятия бал, без танцующих. Разговоры и знакомства это здорово, но в перерывах, покуда восстанавливается сбитое ритмом дыхание и унимаются ноги.

— Боюсь, мы говорим одно и тоже, но о разном. Позвольте мне кое-что вам показать. Следуйте за мной.

Послушно повиновавшись, мы проследовали через толпу дискутирующих людей к узкой резной двери. Распахнув её, Эззиан вывел меня во вторую залу. Гораздо меньшая как по размеру, так и по количеству людей. Здесь у противоположной стены от двери расположились музыканты, а в центре уже кружились немногочисленные пары. Тем не менее Эззиан не остановился и не присоединился к танцующим, уверенно идя дальше. За музыкантами обнаружилась лестница, ведущая на балкон под самым потолком. Мы направились туда. Только дойдя до самого верха король остановился и уперевшись руками в резной выступ посмотрел на танцующих.

— Вы хотели показать мне вид? — Нарушила я тишину, когда пояснений не последовало.

— Разумеется. Вы только посмотрите, как всё идеально выточено! Ни одного лишнего движения, всё слаженно и совершенно. Отсюда даже высшая аристократия всего лишь люди.

Я перевела взгляд с танцующих на благодушное лицо короля и обратно на зал. Всё было на столько знакомо, что хотелось рассмеяться. С высоты балкона было видно, как пары идут по чётко заданному рисунку танца, никакого лишнего движения и промедления, всё и правда идеально. Но..

— Но ведь танец — это музыка души, его нельзя упрятать в жёсткие рамки. — Проговорила с улыбкой слова, которые когда-то пытались мне донести Адалаида и Альберт.

— Вы говорите как леди Герфельда. — усмехнулся Эззиан.

— Не исключаю, но во мне много и от Фрайфола. Я слишком люблю проявление внутренних порывов, чтобы восторгаться красоте покорности. Но да, не скрою, я выросла в Крэйволе, так что и со взглядами, подобно вашим я знакома.

— Вы просто обязываете меня поддаться порыву и отдаться танцу с вами! С такой женщиной, как вы — нельзя иначе. — Понизив голос на последнем предложении, Эззиан взял меня за руку и едва коснувшись губами ладони повёл вниз, к танцующим. В этот раз на мне были кружевные перчатки, так что все условности и нормы морали были соблюдены, но почему тогда я чувствую смятение и неловкость перед Робертом? Его здесь нет, да и поцелуй руки партнёрши, если это взрослая женщина, а не молодая свободная девушка, вполне целомудрен, но… Слишком много но.