Меридиан

После завтрака и молитвы паломницы тоже взялись за дело. Об отдыхе никто даже не заикнулся: согреться бы, ведь утро выдалось зябким. Лида никогда не любила садоводство, но деваться некуда, и вскоре она втянулась. Вместе с Сергием они взяли на себя самую тяжелую работу: перенесли саженцы, натаскали воды. Через некоторое время Сергий ультимативно велел ей остановиться и передохнуть. Устроившись на пустом ящике, Лида наблюдала, как женщины разметили участок перед обелиском, выкопали лунки. Вскоре вся площадка по периметру была засажена аккуратными рядами кустов. Лишь бы принялись! В сторонке одна из паломниц готовила обед, и Лида не без удивления обнаружила, что успела проголодаться. Немудрено: время пролетело стремительно, и полдень уже давно миновал.

Лида старалась незаметно присмотреться к этим женщинам. Что ими движет? Что заставило их покинуть уютные дома, терпеть тяготы дальней дороги и выполнять здесь грязную, тяжелую работу. Наверное, это было что-то сродни волонтерству. Интересно, кто из них богат, а кто беден, кто успешен в профессии, а кто не очень?

После обеда работа вновь закипела и продолжилась до поздней ночи. Лиде выпало разравнивать гравий на площадке перед обелиском, и через несколько часов она поняла, что даже добросовестные, практически ежедневные занятия в спортзале не могут подготовить ко всему. Когда на землю снова опустилась серая мгла, девушка с трудом держалась на ногах.

Переночевали на борту катера, а с рассветом с новыми силами принялись за работу. За день успели разметить дорожку, ведущую от берега к мемориалу, отсыпать, разровнять и утрамбовать гравий. Казавшееся заброшенным место преображалось буквально на глазах.

Свет дня угасал, и Лида с удивлением обнаружила, что время близится к полуночи. В мягком сумеречном свете люди торопливо собирали инструмент. Откуда-то из полумрака вынырнул Сергий, неся два ярко-оранжевых спасательных жилета.

— Батюшка, а как же… Освятить, службу отслужить… Мы рассчитывали! — донесся тихий, но требовательный голос. Через минуту паломницы обступили молодого священника.

— Извините, вы что-то не так поняли, — оправдывался еле стоящий на ногах Сергий. — Освящать обелиск приедет сам архиерей. Спасибо вам, что приняли участие в богоугодном деле. Желаю всем доброй дороги, и позвольте вас покинуть — дела требуют от нас с Лидией срочного отъезда в Город… Мы поедем на моторке вместе с рабочими — так будет быстрее, а вы — прямой дорогой по домам. На прощание позвольте подарить вам…

И Сергий вручил каждой женщине простенький, напечатанный на картоне образок с ликом Луки.

— Лида! Где Лида? Держите, это вам.

Лида сунула образок в карман, надела спасательный жилет и спустилась к воде. Паломницы загружались на катер. Лица женщин были уставшие, но строгие и довольные. К счастью, все все понимали и не требовали от Сергия эксклюзивного духовного обслуживания прямо здесь и сейчас. До Лиды долетел обрывок разговора: «Надо же, и не боятся, и это в то самое проклятущее место! Я бы не решилась! А то однажды вот так проснешься, а твоя голова…» И паломница чиркнула большим пальцем по шее отнюдь не благочинным жестом.

Вместе с каменщиками из Города Лида и Сергий сели в моторную лодку. Теперь предстояло плыть против течения, что значительно увеличивало время в пути. Светло-серый мрак стер очертания всех предметов, и вскоре было уже невозможно различить ни береговую линию, ни холм, с которого они недавно спустились. И только освещенный обелиск словно парил в сгустившейся мгле, оторвавшись от многострадальной земли. Все, кроме рулевого, не сговариваясь, сели лицом против хода и неотрывно смотрели на монумент, пока тот не скрылся за изгибом Енисея.

***

Лиде снилось, что на нее наложено проклятие, и она превратилась в гипсовую статую. Ей очень хотелось пошевелить рукой или ногой, но было страшно — гипс хрупкий и может растрескаться.

Она с трудом разлепила глаза. Оказывается, она умудрилась заснуть, сидя между двух соседей-мужчин. Холод стоял собачий, все пассажиры моторки промерзли до костей. Преодолевая мучительную боль, Лида шевелила окоченевшими руками и ногами, пока не убедилась, что проклятье снято, и она вновь стала живой девушкой. И очень вовремя: лодка заложила вираж и, войдя в протоку, пришвартовалась к причалу для маломерных судов.

Лида и Сергий, сойдя на берег, направились к ведущей с пляжа лестнице. Под ногами раздавался непрерывный хруст: насыщавшая гравий вода за ночь замерзла, и путники каждым своим шагом крошили хрупкую гравийно-ледяную смесь.

Но тяготы этой ночи были вознаграждены — над Городом разгоралось яркое утро, и солнце щедро прогревало землю и спины закоченевших путешественников.

Они поймали машину и велели ехать на вертолетку. Лида с грустью осматривала окрестности. Масштабное строительство преобразило Город, только вдали маячили силуэты старых городских микрорайонов, к сносу которых еще не приступали. Но дело не в старых зданиях, просто Лида понимала, что уже не встретит здесь никого из тех, с кем была знакома с детства, кто, как и она, еще помнит старые недобрые времена.